Алексей Трешников - У полюсов Земли

Серые низкие облака местами в виде бахромы спускаются к поверхности моря. Видимость то увеличивается, то уменьшается, и временами неожиданно наплывает молочно-белый туман. На верхнем мостике непрерывно вращается антенна радиолокатора, а в штурманской рубке на экране вспыхивают блестящие зеленоватые точки, обозначающие айсберги.

Радисты установили с берегом микрофонную радиосвязь, ведь там нас ждали товарищи, уехавшие с Первой антарктической экспедицией. Они сообщили, что у них ясная, солнечная погода. 10 декабря, когда «Оби» до берега оставалось еще 600 километров, к нам навстречу вылетел ИЛ-12.

Услышав глухой рокот моторов, все обитатели корабля высыпали на палубу. Но низкая облачность и туман по горизонту мешали увидеть самолет. Наконец на фоне седой пелены появилась темная точка. Пролетев над кораблем, самолет развернулся, снизился и на бреющем полете прошел рядом с кораблем, прямо над волнами, вровень с палубами. Дверь самолета была открыта, и на миг мы увидели лежащую у двери фигуру с киноаппаратом.

— Саша Кочетков снимает!

Много раз проносится серебристая птица, то почти задевая мачты корабля, то вровень с палубами, — пилот Иван Иванович Черевичный демонстрирует свое искусство. А с палубы несутся восторженные возгласы.

— Принимайте вымпел! — крикнул радист из радиорубки.

Корабль застопорил ход. Самолет ушел далеко к горизонту, делая правильный разворот, и затем по прямой устремился на корабль.

Но вымпел упал в море, пролетев от борта в расстоянии всего лишь нескольких сантиметров. Самолет, покачав на прощание крыльями, скрылся на юге в туманной дымке горизонта. Вскоре его штурман Дмитрий Николаевич Морозов передал по радио ледовую обстановку, которую мы нанесли на карту. Самолет летел к нам несколько часов зигзагами. Поэтому опытному штурману полярных ледовых разведок Диме Морозову удалось оконтурить на карте пространства воды, скопления и разряжения льдов. Это помогло нашим судоводителям выбрать более легкий и безопасный путь.

Вскоре вошли в плавучие льды.

Утром 11 декабря я проснулся рано и сразу же в окно иллюминатора увидел знакомую картину. Плывем среди льдов.

Плоские, почти вровень с водой, белые льдины. Лишь временами легкий ветерок рябит поверхность отдельных озер. Призраками стоят редкие исполины айсберги.

Вокруг летают стайки птиц, похожих на голубей. Они так и называются «капские голуби». Голова и шея у них черного цвета, спинка и крылья пестро-черные с белым, а грудь снежно-белая. Недаром их русские моряки из экспедиции Беллинсгаузена-Лазарева прозвали пеструшками. А вот на краю льдины стоят и с любопытством вертят головами пингвины аделп. Они выстроились, точно официанты в ресторане, в парадной одежде встречая знатных гостей.

Вскоре мы вышли на широкую полосу чистой воды, возникающую обычно летом между припаянным к берегу и плавучим льдом, когда преобладающий юго-восточный ветер вблизи континента отгоняет плавучие льды на север. Разгар лета. Декабрь здесь равнозначен июню северного полушария, и на поверхности воды лед не образуется.

— Осматривайте свои владения! — сказал мне капитан Иван Александрович Ман. — Вон впереди остров Дригальского, — показал он на сегмент, похожий на просвет в тучах у горизонта.

Но приглядевшись, я увидел, что цвет его серебристо-белый, значительно светлее, чем просветы на небе. Гляциолог первой экспедиции Андрей Капица, ждавший сейчас нас на берегу, установил сейсмоакустическими промерами, что этот остров целиком состоит из льда и находится на вершине обширной отмели. Мы проходим мимо, рассматривая его отвесные белые берега и еще более белый пологий купол.

— Очень правильной формы горбушка! — метко охарактеризовал кто-то из моих спутников форму этого острова.

Рано утром 12 декабря «Обь» врезалась в припай в 20 километрах от берега и остановилась. Ей предстояло теперь пробить в нем канал, чтобы приступить к выгрузке. Далеко на юге сквозь розовую дымку голубели закованные в лед берега.

Вот он, шестой континент нашей планеты! Безмолвный, ледяной, таинственный, загадочный, пустынный, морозный, белый! Такими мрачными, холодными эпитетами награждали Антарктиду все полярные путешественники.

По-видимому, каждый, кто впервые видел эту величественную панораму, испытывал, как и мы, волнение, с которым трудно справиться.