Алексей Трешников - У полюсов Земли

А коллективу станции Сомова повезло. 1 апреля 1950 года в Западном полушарии к северу от Берингова пролива на дрейфующую льдину, координаты которой были тогда 76°00′ северной широты и 166°30′ западной долготы, полярные летчики доставили первую группу участников дрейфа. В этот же день позывные новой радиостанции появились в эфире, и была передана первая метеорологическая сводка. Она-то обычно и свидетельствовала о «дне рождения» станции. На дрейфующей льдине осталось 16 человек: океанографы М. М. Сомов, М. М. Никитин, 3. М. Гудкович и А. И. Дмитриев; ледоисследователи Г. Н. Яковлев и И. Г. Петров; аэрометеорологи К. И. Чуканин, В. Г. Канаки, В. Е. Благодаров и П. Ф. Зайчиков; геофизики М. Я. Рубинчик и М. М. Погребников; радисты К. М. Курко и Г. Е. Щетинин; механик М. С. Комаров, кинооператор Е. П. Яцун. Все это бывалые полярники. Многие неоднократно зимовали на полярных станциях, плавали на экспедиционных судах и участвовали в воздушных экспедициях.

Станция, созданная в 1950 году, получила название «Северный полюс-2», или сокращенно «СП-2».

В первых числах мая с льдины улетел последний самолет. Только радио связывало людей с внешним миром.

Сотрудники станции вели наблюдения за погодой, регулярно передавая сводки по радио полярным бюро погоды и дальше, в органы службы погоды Советского Союза. Запускали радиозонды с целью изучения нижних слоев атмосферы. Измеряли скорость и направление течений на разных глубинах, определяли во всей толще воды температуру и соленость. Изучали жизнь подводного мира, физические свойства льдов разного возраста. С помощью точных магнитных приборов регистрировали поведение магнитного поля, его колебания. Работа станции планировалась на полгода — до осени. Но, учитывая возможность более длительных наблюдений, было решено продолжить их еще на полгода. Из Арктического института запросили, кто желает остаться в дрейфе до весны. Остаться захотели все.

Посадка самолетов на дрейфующие льды возможна, лишь когда наступят сильные морозы и снежницы на льдинах промерзнут до дна, то есть поздней осенью. В высоких широтах в это время уже наступает полярная ночь.

До сих пор летчики сажали свои самолеты ранней весной, при свете незаходящего солнца. В полярную ночь никто из них еще не садился. Но для того чтобы станция смогла продолжить свою работу, нужно было завезти около двадцати тонн продовольствия и дополнительного оборудования, и полярные летчики взялись выполнить эту операцию. Им многое в Арктике приходилось делать впервые.

Руководителем всей операции по осенним полетам на дрейфующую станцию был назначен М. В. Водопьянов.

К концу октября из дрейфующего лагеря сообщили, что там закончена подготовка взлетно-посадочной площадки и самолеты принимаются.

Я был в то время заместителем директора Арктического института, готовил друзьям все необходимое для продолжения дрейфа и полетел к ним на льдину, чтобы на месте обсудить зимнюю программу научных наблюдений.

С мыса Шмидта 25 октября вылетели два самолета под командованием Б. С. Осипова и М. А. Титлова. На самолете Осипова находились Водопьянов, я и Волович. Виталий Георгиевич Волович летел на дрейфующую льдину в качестве врача и повара. В фюзеляже самолета стояли бочки с бензином и разные экспедиционные грузы. Я наблюдал за льдом, Водопьянов и Волович весело разговаривали под гул моторов, летчики заняты были своими делами. Все казалось привычным. Пролетели половину расстояния, и вдруг сообщение: «Через взлетную полосу прошла трещина шириной полтора метра, разделив ее на две почти равные части».

Посовещавшись, мы решили лететь дальше и садиться на укороченную полосу.

Наконец под нами лагерь. Мы прильнули к окнам. Черные круглые палатки промелькнули под крылом самолета, а вот и желтые огни аэродрома. Через каждые 100 метров горят керосиновые факелы, и от них стелются шлейфы черного дыма. Садится сначала самолет Титлова. Наша машина делает несколько кругов, ожидая своей очереди. Но вот и мы идем на посадку. Легкий удар, и самолет катится по ледяной дорожке. Чувствуется, что пилот резко тормозит, — ведь полоса теперь вполовину меньше нормальной. Остановились за несколько метров до трещины. Прямо из дверей самолета я прыгаю в объятия друзей. Быстро выгружаем груз, раздаем письма — самое дорогое и самое долгожданное для всех.

Лагерь папанннцев (станция «Северный полюс-1») в момент высадки. 1937 год.