Тимофей Гуженко - Океан. Выпуск четвертый

Для навигации Первый пролив не очень удобен и поэтому в мирное время использовался редко. От мыса Лопатка на северо-запад шла длинная гряда каменных рифов, а посередине на всех картах значилась пятиметровая банка. Как мне рассказывали, капитан Иван Чечельницкий когда-то сидел здесь на своем пароходе, и, хотя последующими промерами банку не обнаружили, на картах ее отмечали. Я был уверен, что Чечельницкий сидел где-то в другом месте, однако старался, как и все, держаться от банки подальше.

В общем, эта банка Чечельницкого суживала и без того узкий пролив.

В час ночи 18 декабря увидели на северо-востоке красный проблесковый огонь. Ни на карте, ни в описании огней и знаков, ни в лоции огонь не обозначен. Весьма неприятное положение. Решил довериться маяку Лопатки, однако пришлось все же на всякий случай дать малый ход и продержаться до рассвета.

Несколько раз выходил на мостик и приглядывался к рубиновому огоньку. Всю ночь он тревожил душу. Утром показался берег, однако тут же скрылся за пеленой тумана. Двигаемся на ощупь, каждые пятнадцать минут берем радиопеленг Лопатки и измеряем глубину.

Современному судоводителю покажется странной наша тревога при прохождении Первого пролива: конечно, с локатором плавание в нем не представляет особых трудностей.

В проливе зыбь уменьшилась, и все мы вздохнули с облегчением. К обеду открылись берега, и я увидел стройную башню маяка Лопатки и маяк на противоположном японском берегу. Миновали благополучно и банку Ивана Чечельницкого. Теплоход вошел в Тихий океан.

Под защитой полуострова Камчатка идем почти спокойно. Ветер умеренный, и зыбь в два-три раза меньше, чем в Охотском море. Теперь наш курс — вдоль побережья Камчатки. Приближались новые заботы, еще более тяжелые. Дело в том, что по грузовым документам — коносаментам, — находящимся на судне, и по записям в вахтенном журнале видно, что наш теплоход следует в Петропавловск, где ему надлежит сдать груз. Но это не так. Мы идем на остров Адак, принадлежавший американцам, и там будем разгружаться. Когда пройдем Петропавловск, путь наш — к Алеутским островам.

Прошли Авачинскую губу, в глубине которой находился Петропавловск. Берега видны хорошо. Мысы четко различаются. Неожиданно появился самолет «дуглас». Объявлена боевая тревога. Самолет сделал один круг над пароходом и улетел. Через пятнадцать минут появился снова. Опять боевая тревога; каждый занял свое место у скорострельных пушек и пулеметов. Вахтенные на мостике старательно обшаривали биноклями каждый уголок неба и моря. Взгляд штурмана следил за барашками волн: за белой пеной иногда прячется перископ. В этих широтах водятся не только мирные кашалоты, но и подводные лодки.

В четыре часа 19 декабря определились по мысам Камчатский и Африка и легли курсом на чистый восток.

Пока мы шли рекомендованным курсом в десятимильном коридоре, нас, по идее, должны были миновать всякие случайности войны. Ночью на пароходе зажигалась елочка (три вертикальных огня — зеленый, красный, зеленый), а днем нас могли отличать по советским флагам, нарисованным по бортам и на брезентах трюмов, и по гигантским буквам «СССР». И сверху и с моря видно, что идет пароход, принадлежащий Советскому Союзу.

22 декабря пересекли 180-й меридиан и, таким образом, стали считать 22-е число «повторяющимся дважды». В полдень мы находились в Западном полушарии. Определившись по солнцу, легли на курс «чистый юг», прямо на остров Адак. Наступило тревожное время. Теперь японские подводные лодки или надводные корабли могли в любой миг остановить наш пароход. Вызвали радиостанцию на Адаке. Так было предписано инструкцией. Никто нам не ответил. Радист спросил у меня разрешения повторить вызов и снова вышел в эфир. И опять никто не ответил. Вызывая американскую радиостанцию, мы обращали на себя внимание японцев. Решил больше не рисковать.

В четверг 23 декабря ночью по курсу примерно за шестьдесят миль показалось огромное зарево над островом Адак. С рассветом подошли к северной оконечности острова.

Адак относится к группе Андреяновских островов. К западу расположены Крысьи острова, среди них знаменитый Кыска. 7 июня 1942 года остров Кыска захватили японцы. Такое соседство нас не радует.

Берег приближается. Его низкая полоса выступает небольшим мысом к северу. Видны два дома, сигнальная мачта. На самом конце мыса — знак в виде прямоугольной черной башни. На теплоходе подняли позывные сигналы — никакого движения. Желая обратить на себя внимание, подошли к берегу совсем близко и непрерывно гудели сиреной.