Василий Боткин - Письма об Испании

Хотя в Гранаде от 80 до 90 тысяч жителей, по церквей немного, и все они не замечательны. Собор велик, но далеко уступает соборам Бургоса, Толедо и Севильи. Внутренность его сделана во флорентийском стиле и вся выложена разноцветным мрамором. Но в этом великолепии нет ни красоты, ни величия. Самый замечательный отдел собора составляет обширная капелла, в которой погребены тела Фердинанда и Изабеллы — завоевателей Гранады. Капелла сделана в превосходном готическом стиле; посреди ее надгробный памятник завоевателей — огромная мраморная глыба, с двумя в рост изваянными изображениями покойников, вся покрытая превосходными горельефами. Трудно представить себе такую расточительность украшений: тут целые сцены из Гранадской войны, ангелы, святые, епископы, цветы, натуральные и фантастические животные; все это изваяно не только одно возле другого, а часто одно на другом. Несмотря на то что уже десять лет прошло, как монастыри здесь упразднены {324} , в некоторых уцелели еще следы их прежнего великолепия. Монастырь, называемый «la Cartuja» [81], ордена св. Бруно, был, кажется, настоящим музеем всех родов искусства. Монастырские корпуса отчасти разрушены; но церковь даже и в ее теперешнем виде можно еще назвать сокровищем: стены покрыты арабесками, разнообразием которых христианские мастера, кажется, хотели превзойти арабески мавров. Картины все исчезли; но, к счастию, невозможно было расхитить превосходных фресков, барельефов и резных украшений. Мрамор, яшма, барельефы — рассыпаны всюду; лавки, полки, дверь покрыты инкрустациями из слоновой кости, перламутра и разноцветного дерева. Монастырские корпуса с своими огромными галереями, запутанными ходами, с своими садами и внутренними дворами походят больше на дворец, нежели на монастырь. Кельи состояли каждая из двух больших комнат, светлых и веселых; к каждой келье примыкает небольшой садик, на который выходят ее окна и задняя дверь. Природа завладела теперь всем этим запустением и на место каждого обваливающегося камня ставит куст цветов. Эти садики в их теперешнем небрежении, предоставленные своевольной, могучей растительности, великолепны.

Гранадская картинная галерея — museo de pinturas — может служить самым лучшим доказательством того, что за нерадение и воровство происходили в Испании при упразднении монастырей. Говорят, правда, что много хороших картин и дорогих церковных утварей скрыто было монахами прежде их удаления; но не менее того известно, что множество превосходных картин исчезло из монастырей уже после их упразднения. Теперь в Городском музее, прежде бывшем доминиканском монастыре, собрано картин до ста; но из них едва ли десять стоят внимания {325} . Водивший меня по залам говорил, что года три назад украдено отсюда одиннадцать самых лучших картин. Городской совет, которому донесли о покраже, составил об этом протокол. Тем дело и кончилось. Прошлого года из собора украдена одна картина Риберы {326} . Разумеется, все эти картины перешли в Англию, где за них хорошо платят {327} . В этом так называемом музее комнаты душны, темны и пыльны. Вожатый мой, желая обратить мое внимание на какую-нибудь картину, стучал по ней своей палкой, не по раме, а прямо по картине.

Но мне пора сказать что-нибудь о знаменитой Альамбре.

Альамбра была цитаделью Гранады. Выстроенная на высоком холму, она господствует над городом. Здесь, окруженный высокою стеною, стоит остаток дворца мавританских владетелей. От других бывших тут здании не осталось и следа. Но прежде, нежели я стану говорить об Альамбре, мне хочется привесть один из лучших мавританских романсов, в котором описан наружный вид ее в то время, когда мавританская Гранада была еще во всем своем цвете. Романс принадлежит к половине XV века и рассказывает, как кастильский король Дон Хуан издали смотрит с завистью на Гранаду и расспрашивает о ней одного мавра: