Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

Но, увидев его впервые, вы никогда бы не подумали ни о чем подобном. Он был настолько скрытным, что часто его трудно было отыскать, так как все свои дни он посвящал птицам в вольерах. Он вставал задолго до рассвета, чтобы приготовить пищу для птиц, чтобы они могли поесть сразу после восхода солнца, как в дикой природе. Он признавал, что его местные помощники, вероятно, вполне могли бы и сами составлять птичий корм, но мягко говорил, что предпочитает делать эту работу сам. Ранним утром было очень холодно, и Фред обычно носил несколько длинных шерстяных кофт, тяжелые армейские ботинки и странные шапки охотников за оленями с откидывающимися на уши отворотами; в этом платье, при свете парафиновой лампы, он смешивал в больших мисках специальную еду из нарезанной кубиками папайи, плодов пандана и вареных яиц. У каждой группы птиц были свои потребности. Некоторым нравилось мясо в рационе, поэтому приходилось искать для них головастиков и пауков; другим нравились личинки ос или желтки вкрутую сваренных яиц. Иногда, когда другого мяса не было, Фред доставал из холодильника предназначавшуюся ему на ужин свежую баранину и использовал ее. Остаток дня он проводил, гуляя по вольерам, убирая за своими питомцами и заботясь о них. Неудивительно, что среди местных жителей его знали как «Господина Голубя».

На попечении у Фреда было много разных видов птиц: попугаи всех размеров и цветов; стаи огромных голубей сине-серого цвета с хохолками тонких перьев с крапинками серебра; в декоративном пруду было несколько редчайших в мире видов уток — полосатых уток, которых поймали в горном озере за Нондуглом.

Но нас интересовали именно райские птицы. Здесь мы с Чарльзом увидели некоторые виды, которые до сих пор были известны нам только по иллюстрациям в книгах. День за днем мы гуляли по вольерам, наблюдая за птицами и пытаясь запомнить их резкие грубые крики, чтобы потом, когда мы отправимся в лес, мы могли различить их голоса и понять, какие птицы находятся недалеко от нас.

Хохлатые бронзовокрылые голуби

Некоторые птицы в вольерах были похожи на дроздов и имели тусклую окраску. Так выглядят самки и молодые самцы, поскольку их великолепные шлейфы вырастают только тогда, когда им исполнится четыре-пять лет. Тогда они настолько меняются, что становится чрезвычайно сложно сопоставить самок и неполовозрелых самцов с полностью покрытыми перьями и весьма непохожими на них взрослыми самцами. Большая часть самцов попала к Фреду еще птенцами, ибо если охотник Вахги ловил взрослую особь, то соблазн убить ее ради шлейфа часто перевешивал награду, которую Фред может за нее предложить, какой бы высокой она ни была. Многие такие птицы прожили в вольерах так долго, что успели вырасти, и мы восторгались их красотой — великолепная синяя райская птица с ее дымкой из синих сапфировых перьев, окаймленных красным; величественная, высокомерного вида астрапия принцессы Стефании, глянцево-черная, с глоткой, покрытой рябью переливающейся зелени; удивительная чудная райская птица с двумя загнутыми жгутиками, выходящими из ее короткого хвоста, с зеленой грудью, багряной спиной и сверкающими желтыми перьями вокруг плеч. По своей грации она была несопоставима с другими видами райских птиц и казалась первым неумелым опытом какого-то любителя, пытавшегося придумать самую экстравагантно украшенную птицу.

Я был особенно очарован двумя видами. Первый из них — чешуйчатая райская птица — размером со скворца. У нее одно из самых замечательных перьевых украшений. Это пара длинных головных перьев, вдвое длиннее тела, которые растут на затылке и украшены рядом жемчужно-голубых пластин, сверкающих перламутром. Второй — реггинова райская птица, обитающая в лесах, окружающих Нондугл. Это классический и наиболее известный местный вид, который описал Пигафетта, а Линней назвал Paradisea apoda . Как и в описании Пигафетты, у этой птицы зеленое ожерелье, желтая голова и длинные филигранные перья, растущие из-под крыльев. Отличие в том, что у первой птицы были золотые перья, а у реггиновой — ярко-красные. Я с большим вниманием наблюдал за птицами в Нондугле. К сожалению, они были не в полном оперении, но мы с Чарльзом надеялись встретить их в дикой природе, чтобы, возможно, снять их брачные танцы. Именно ради них мы приехали в Новую Гвинею.

Местные жители высоко ценили птиц за их перья, которые они использовали не только для украшения, но и в качестве основной валюты при заключении многих сделок. Уже через несколько дней мы смогли убедиться в масштабах охоты на птиц. Фрэнк слышал, что скоро состоится большой синг-синг в Миндже, местечке в нескольких километрах отсюда, через реку Вахги, на другой стороне долины. Место для синг-синга представляло собой широкую площадку скошенного аланг-аланга, похожую на футбольное поле, которое было специально расчищено для этого случая. Сразу за ним пролегал глубокий, покрытый кустарником овраг, а позади возвышалась южная граница долины — Куборские горы, крутые и желто-зеленые, ясно различимые в безоблачном небе. Танцоры должны были спуститься с гор, чтобы посетить некоторых представителей их клана, поселившихся в долине. По пути они будут останавливаться в каждом поселении, чтобы присоединиться к танцу местных жителей, так что весь путь, который обычно занимает несколько часов, растянется на несколько дней. Никто не мог нам точно сказать, зачем им нужно было прийти сюда. Возможно, они собирались заключить какую-то сделку или совершить ритуальный обмен едой и подарками, подтвердив тем самым свою племенную связь, или же они были в долгу перед своими родичами и собирались выполнить свои обязательства, устроив большой праздник.