Мария Плахова - К островам Индийского океана

— До чего договорились?

— Как бы это сказать, разговор шел по принципу: что можно, то можно, а что нельзя, то тоже можно!

Итак, договоренность достигнута на следующих началах: поездка состоится в минимальном удалении от города, в парк, носящий звучное имя «Симба». Поскольку на суахили это означает «лев», все немедленно связывают название парка с наличием в нем львов.

Симба! Великий охотник саванны! Когда-то красавцы хищники еще водились в Северной Африке, на Ближнем Востоке и в Аравии. Ныне они истреблены. В Иране и Месопотамии насчитывают всего несколько экземпляров, в Индии — до трехсот особей. Сегодня родиной львов принято считать Африку к югу от Сахары, за границей тропических лесов.

Наша поездка на сафари начинает принимать конкретные очертания. Нас не будут увозить в островерхие отели, путешествие будет недолгим и, следовательно, недорогим. Вопрос невыезда иностранцев с острова решен просто: согласно запрету ступать на земли Кении вне пределов Момбасы до истечения положенного срока мы на них и не ступим, ибо курчатовцы от начала и до конца путешествия будут находиться в автобусе. Правда, в данной ситуации фирма не гарантирует встреч с животными — «что увидите, то увидите». Последнее несколько охлаждает общий пыл, но вновь таинственное звучание слова «симба» исключает колебания, тень сомнения испаряется, как капля воды на расплавленном асфальте. Услужливое воображение рисует львиные прайды, величаво шествующие по саванне, отягощенных царственными гривами самцов, играющих возле дремлющих самок львят.

— Товарищи! Отправляемся немедленно!

— Но я не взял фотоаппарат!

— А как насчет обеда, если мы не вернемся сегодня на корабль?

Какая мелочь — обед. По Брэгу, так голодать просто полезно. Фотоаппараты? Что может быть благодарней зрительной памяти? Робкие сомнения тонут в однозначном энтузиазме. Едем безотлагательно! Сейчас! Во дворе, на капоте «зебры», в кружевной тени старой мимозы, казначеи собирают деньги. В дорогу! На сафари!

И вот уже нас ведут к воротам. Вместо удобных маленьких машин медленно подруливает махина автобус, поблескивая свежевымытыми, также расписанными «под зебру» боками. Оснащенный звонками, автоматическими дверями и кондиционером, с наглухо закрытыми, затемненными стеклами, автобус прочен и надежен, как сейф. Вместе с нами погружаются в его недра флегматичный круглолицый африканец — гид и стайка девушек. Широко улыбаясь, оглядывает гид столь неожиданно свалившихся (выражение «как снег на голову» несколько неуместно в Африке) «блицтуристов».

Задержка за водителем, но, прежде чем отправить курчатовцев в путь, судьба заготавливает нам действительно экзотическое зрелище.

На площадке перед агентством появляется группа туристов под предводительством широкоплечего парня. Голубоглазый тяжеловес давно небрит. Над спутанной белокурой бородой дымит трубка, в ухе болтается кольцо серьги. Голову венчает помятая, с обвисшими полями и встрепанным пером егерская шляпа, распахнут на груди неизвестной эпохи замшевый камзол, рваной бахромой отделаны кожаные брюки. К африканской сумке из шкуры леопарда приторочен новейшей марки фотоаппарат, из ножен торчит рукоять ножа, пригодного для схватки с целым прайдом.

На месте туристического агентства я бы запретил ему выходить из машины и даже выглядывать наружу. И у хищников есть нервы, зверь есть национальное достояние, и его нужно беречь.

Современная кенийская архитектура не имеет специфических национальных черт, новые здания Момбасы возводятся по проектам английских и итальянских архитекторов. Раздвигая тупым носом встречный транспорт, ползет автобус по левой стороне улицы, зеркальные стекла отражают сразу обе ее стороны. В старой части города ворота и стены изукрашены арабскими резными орнаментами, низкие строения оживляет стрела мечети и сияющий белизной индийский храм наподобие храма Гора Абу в Раджастхане с цветными венчающими вход панелями: Кришна с двумя белыми коровами, колесница, влекомая оленем, бог Луны, восседающий на цветке лотоса…

Справа проплывает древняя фаллическая башня. Фаллические минареты мусульманских мечетей не встречаются больше нигде в мире (кроме Индонезии). Есть предположения, что подобная форма навеяна традиционными культами кенийских народов.