Антон Кротов - Автостопом в Судан

Погребальная башня в Пальмире. Конец ХХ века (сейчас, вероятно, от неё ничего не осталось)

Пальмира. 1999

Пальмира. 1999

Мы пошли вчетвером по огромным булыжникам римской дороги, справа и слева от которой торчали рядами колонны и их остатки, и увидали, что навстречу нам движется какой-то тип на лошади. Уж не билетёр ли это? Всадник приблизился к нам и обнаружил свою сущность:

– Мистеры! Хотите покататься на лошади? Недорого!

Мы отказались.

– Пальмира такая большая, обойти пешком всё невозможно! Возьмите лошадь!

Поняв, что сбыть нам свою кобылу не удастся, предлагатель удалился, клацая копытами по старинной римской мостовой, ища других утренних посетителей.

Но к нам уже двигался другой персонаж. Уж не билетёр ли?

– Camel, my friends! From which country? Russia? Camel, верблюд! – произнёс он, гордый своими познаниями в русском языке и во всех остальных. – Верблюд!

Мы вежливо попрощались с верблюдом и его погонщиком, и они растворились среди античных развалин и колонн. Но тут, не успели мы дойти до конца колоннады, нам наперерез помчался велосипедист, подпрыгивая на исторических ухабах.

«Сейчас будет предлагать покататься на велосипеде», – угадали мы.

Но это было не так: мужик оказался продавцом бедуинских платков, которые мы называли «арафатовками». Достигнув нас, он остановился, развязал мешок на багажнике и стал демонстрировать товар. С трудом мы объяснили ему, что не испытываем нужды в сём.

Вскоре мы постигли, что общего билетёра на весь город нет, но во многих особо интересных местах стоят местные билетёры. Одним из таких платных мест оказался античный храм Бэла (Ваала). В двенадцатом веке этот храм был превращён в военное укрепление, а в двадцатом он был отреставрирован и ещё более укреплён, чтобы посетители не лазили через забор, а входили через центральный платный вход. Однако, как только мы обошли стену, окружавшую храм, с правой стороны, так увидели место, удобное для залезания, и проникли внутрь. Цивильные туристы, наполнявшие внутренний двор, удивились такому явлению. Среди оных были японцы, французы и другие.

Когда мы осмотрели храм Бэла, нам поступило предложение зайти на чай к одному из пальмовых садовников. Как известно, оазис Тадмор получил своё второе название – Пальмира – именно из-за пальмовых садов, которые и по сей день весьма велики и подходят к самым историческим развалинам.

Сады были огорожены глиняными заборами высотой с человеческий рост и давали урожай фиников. Однако, когда позвавший нас хозяин решил угостить нас, он достал коробку с иракскими финиками. Мы удивились. Он объяснил, что иракские финики обходятся гораздо дешевле, чем собственные!

После осмотра сада мы вернулись в развалины и пошли в район погребальных башен. Древние богатые люди здесь, как и во многих других странах, имели желание увековечить свою смерть. Каменные башни в несколько этажей, высотой метров до пятнадцати, служили для захоронения целых семей и родов. От захоронений почти ничего не осталось, можно лишь приглядеться и увидеть нишу для гроба или загулявшую косточку, валяющуюся среди мусора (может, вовсе и не древнюю). Мы занялись лазанием по погребальным башням и склепам и провели в этом занятии долгое время.

Пальмира состоит из нескольких районов, мы так и не успели осмотреть всё. День начал склоняться к вечеру. Мы пресытились развалинами и вышли на трассу, которая проходила прямо среди развалин, разделяя город на две половины. Тут нас зазвали на чай местные жители, проезжавшие мимо на трёхколёсном мотоцикле с маленьким кузовом. Вшестером на мотоцикле? Ну-ну…

Жители привезли нас в свой пальмовый сад, типа того, что мы посещали утром. Поставили на огонь маленький закопчёный чайник. Хозяева проявляли свойства англоговорения и восхваляли свою страну, упирая на то, что она самая дешёвая из всех стран Ближнего востока.

«Вон ботинки у тебя разрушаются,» – показывали они на мою отделяющуюся подошву у ботинка московской фабрики спортивной обуви, – «В Дамаске всего за сто фунтов починят! Это всего два доллара! Сирия самая дешёвая страна!»