Антон Кротов: Третья африканская экспедиция. Путешествие автостопом в Африку и обратно в 2003 году с неудачным попаданием в Сомали и сидением в эфиопской тюрьме.

В посольстве Египта в Москве ежегодно выделяют визы для желающих учиться в Египте, можно трёхмесячную учебную визу получить ещё в России. Потом продлевать её. Можно приехать по туристической визе и тоже поступить. Некоторые используют Аль-Азхар просто как египетскую прописку, ездят туда-сюда, занимаются бизнесом, хотя это и не одобряется.

Гульнара узнала о нашем приезде из Гостевой книги сайта АВП и предложила показать нам Каир. Мы с радостью согласились. Поздним вечером она привела нас на величайшую гору Мукаттам, с которой был виден весь город в миллионе огней. На другой день посетили мечеть Ибн Тулуна (это знаменитая мечеть, ей 1000 лет) и даже залезли на её минарет, толстый и огромный, как Вавилонская башня, высотой с 12-этажный дом. Минарет в это время был на ремонте, я полез снаружи по строительным лесам. «Книжник, ты тоже полезешь?» – спросила Нотка. «Что нам, кабанам!» – ответил Сергей, поднимаясь на непрочные мостки, но вдруг я услышал под собой грохот: Книжник сверзился (с малой высоты) и чуть не разбил свои очки. Тут же оказалось, что лезть по лесам нет необходимости: нашёлся обычный вход на лестницу. С минарета открывался вид на весь старый город, и мы с аппетитом фотографировали его.

Стены минарета были испещрены надписями разных туристов из разных эпох по-английски, по-русски и по-арабски – в основном за последние 100 лет, но были и более старые. Вся верхняя часть минарета была исписана тысячью человек, подобно тому как я видел уже, например, в иранском Персеполисе. Вообще выцарапывание автографов на памятниках старины – полезное для историков занятие, этим занимаются люди уже более 2000 лет. Историки и археологи, находя на египетских колоннах древнеримские автографы, таким образом изучают историю туризма; в древнем Новгороде тоже сохраняются надписи наших предков на стенах собора св. Софии. Однако, мы не стали поддерживать эту традицию и не оставили никаких надписей: пусть историки будущего обойдутся как-нибудь без нас.

Посетили зоопарк. Как и в прошлый раз, билет стоил очень дёшево (около 1 руб., т.е. 0.25 фунта). Но самое главное животное, слон, было ограждено отдельным забором; за право приблизиться к нему отдельный билетёр в форме и с бородой брал ещё пол-фунта. Экономные египтяне в большинстве смотрели на слона из-за забора. Слону и другим зверям пребывание в зоопарке явно не нравилось.

Пятничный день весьма важен для всех (почти всех) египтян. Пятничная проповедь доносится отовсюду. В метро, на улицах, из неприметных динамиков, по телевизору и по радио. В щелях улиц, не только перед мечетями, но и перед магазинами, лавками, на базаре скапливается огромное количество народу на пятничную проповедь и молитву, подстелив коврики, газеты, картонки. Наверное, половина мужского населения столицы – 4—5 миллионов человек! Вот удивительно, страна такая религиозная, и при этом такая ментовская! Интересно, связано ли это? Вот Пакистан тоже религиозный (и ещё более), но тамошним полицейским всё совершенно безразлично.

Позже Гульнара отвела нас на квартиру своего египетского друга, Мохамеда Шохди, местного писателя и поэта, лет 50-ти, живущего на пятом этаже одного из домов. Вся лестница дома задрипанная, как в коммунальных домах Питера. Последняя лестничная клетка – его, ухоженная, с цветами. Без крыши (дождей-то нет!), прямо над лестничной площадкой – небо. А внутри квартиры – картины, книги, большой медный бак, похожий на самовар, всякие предметы искусства. Из окон его, почти как с той горы или с минарета, опять открывался интересный вид на город на три стороны света. И чердак ещё был, тоже с окнами. Красота!

Интересно, что египтяне любят выбрасывать мусор из окон домов. А под окнами каждого высокого дома тут же есть крыша дома пониже, т.е. город многоуровневый, и на каждой крыше горы мусора. В некоторых местах его так много, что вся крыша им завалена. А на других крышах – курятники, мансарды, сушильня белья и сельхозпродукции; где-то козы и овцы живут на крыше, и утром звуки и голоса этих животных соперничают с азаном муэдзина. На иной крыше – сарай, на третьей – голубятня. На одной крыше прямо под нами лежат обломки холодильника. Телеантенны. Сушащиеся ковры. Район старых кирпичных 4—6-этажных домов разрезан огромным мостом автострады. Вдали – громады одиночных многоэтажных зданий, не составляющих микрорайонов, но просто торачащие там и тут, как грибы над серым морем кирпичной застройки. Из одного окна видно десять небоскрёбов. Над одним из них притаилась круглая тусклая луна, как бы прячущаяся от солнца, которое тоже болтается в какой-то другой части неба.