Дуглас Престон - Потерянный город Обезьяньего бога

В 1526 году Эрнан Кортес, находясь на борту своего корабля в заливе Трухильо, у побережья Гондураса, составил этот отчет – знаменитое пятое письмо императору Карлу V. Историки и антропологи считают, что эта реляция, созданная шесть лет спустя после завоевания Кортесом Мексики, заложила основы мифа о Сьюдад-Бланка, городе Обезьяньего бога. Если учесть, что Мексика (иными словами, империя ацтеков) была поразительно богата, а в ее столице обитало не менее 300 000 жителей, утверждение Кортеса о том, что новая страна еще обширнее и могущественнее, весьма примечательно. Индейцы, по словам Кортеса, называли ее Старой Страной Красной Земли; согласно его туманному описанию, она находилась где-то в горах Москитии.

Но к тому времени Кортес запутался в интригах, ему пришлось подавлять бунт своих подчиненных, и он так и не отправился на поиски Старой Страны Красной Земли. Неровные горные хребты, отчетливо видимые с залива, убедили его в том, что такое путешествие может дорого обойтись. Тем не менее история зажила своей жизнью и несколько веков передавалась из уст в уста в Южной Америке, как и легенда об Эльдорадо. Через двадцать лет после написания пятого письма миссионер Кристобаль де Педраса, первый епископ Гондураса, сообщил, что в ходе одного из своих многотрудных предприятий по обращению индейцев углубился в джунгли Москитии, где наблюдал удивительное зрелище: с высокого утеса перед ним открылся вид на большой и процветающий город, раскинувшийся в речной долине. Проводник-индеец сказал, что знатные люди в этой земле едят с золотых тарелок и пьют из золотых кубков. Но Педрасу не интересовало золото, и он пошел дальше, так и не спустившись в долину. Однако его последующий отчет Карлу V тоже поработал на складывание легенды.

На протяжении следующих трехсот лет географы и путешественники рассказывали о руинах городов в Центральной Америке. В 1830 году житель Нью-Йорка по имени Джон Ллойд Стефенс загорелся идеей найти эти города в дебрях влажных тропических лесов Центральной Америки – если они и в самом деле существуют. Ему удалось получить должность посла в недолговечной Федеративной Республике Центральной Америки. Он прибыл в Гондурас в 1839 году, как раз в то время, когда республику разрывали на части вспышки насилия и гражданская война. Среди этого хаоса он увидел для себя возможность (хотя и сопряженную с опасностью) самостоятельно отправиться на поиски таинственных руин.

Он приехал вместе с великолепным английским художником Фредериком Кезервудом: тот взял с собой камеру-люсиду [5] Оптический прибор, служащий вспомогательным средством при переносе тех или иных изображений на бумагу. , чтобы с ее помощью воспроизводить мельчайшие детали находок. Несколько недель они странствовали по Гондурасу в сопровождении местных проводников и расспрашивали о потерянном городе. В глубине страны они наконец нашли убогую, враждебную, осаждаемую комарами деревушку Копан, стоявшую на берегу реки, близ границы с Гватемалой. Местные жители рассказали им, что по ту сторону реки в самом деле есть древние храмы, где обитают одни обезьяны. Они подошли к реке и увидели на противоположном берегу стену, сложенную из тесаного камня. Перебравшись через реку вброд на мулах, они поднялись по лестнице и вошли в город.

«Мы поднялись по большим каменным ступеням, – писал впоследствии Стефенс. – В одних местах они были идеально ровными, в других – перевернутыми из-за деревьев, которые проросли сквозь щели. Мы добрались до террасы, очертания которой невозможно было определить, настолько густым был лес вокруг нее. Наш проводник расчистил тропинку с помощью мачете… и мы прошли сквозь плотные заросли к квадратной каменной колонне… На ее передней части мы увидели изображение человека, облаченного в странные, богатые одежды, и лицо, явно имевшее портретное сходство с оригиналом, торжественное и строгое, с чертами, способными вызвать ужас. Противоположная сторона колонны выглядела по-другому – прежде мы не видели ничего подобного. Боковые стороны были покрыты иероглифами».

До этого открытия большинство североамериканцев считали, что индейцы – это племена охотников и собирателей, о которых они читали или с которыми сталкивались на фронтире. Аборигенов Нового Света в основном представляли как полуобнаженных дикарей, и близко не подошедших к тому, что называется цивилизацией.

Исследования Стефенса сломали эти представления. То был исторический момент – мир понял, что в Америках, независимо от Европы, возникли потрясающие цивилизации. Стефенс писал: «Вид этого неожиданного монумента навсегда положил в наших головах конец сомнениям относительно характера американских древностей… он доказал, словно случайно обнаруженный исторический документ, что люди, некогда обитавшие на Американском континенте, были отнюдь не дикарями». Это народ – майя – воздвиг громадный город с пирамидами и храмами, высек на своих памятниках иероглифы и создал цивилизацию не менее развитую, чем любая из античных цивилизаций Старого Света.