Валерий Лаврусь - Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр. В горы после пятидесяти…

Возвращаясь в аэропорт, я думал: наверное, стоит приехать сюда с Софико. Как в диковинную волшебную страну… Как в сказку. В экзотическую восточную сказку из «Тысячи и одной ночи». На недельку… Не больше. А то будет утомительно.

Пройдя хитроумную систему опознания (паспорт в ней привязывается к некоторым биометрическим характеристикам лица, вероятнее всего и исходя из того, как широко приходилось раскрывать глаза, к радужной оболочке глаза), мы вернулись в аэропорт. Досидели в кафе до вылета и в 3:50 местного вылетели в «Родное Катманду».

Так почти двадцать лет назад пел Армен Григорян (Крематорий), а я с энтузиазмом подпевал. Разве ж мог я тогда подумать, что отправлюсь туда? Да, никогда!

В полёте мы мучились. Сном, те замысловатые фигуры тела в самолёте с не откидывающимися спинками кресел, ни в коем случае назвать нельзя. И мы мучились. Но через четыре часа за иллюминатором рассвело, и появились высоченные заснеженные горы. Гималаи. Это за ними мы ехали, это про них мечтали. Угадать, которая из них Эверест, мы не могли, и только «щёлкали» и «щёлкали» фотоаппаратами мобильников в иллюминатор…

Безоблачным утром, в начале апреля… в 9:35 непальского времени (отстоит от московского на странные 2 часа 45 минут) самолёт авиакомпании Air Arabia произвёл мягкую посадку в аэропорту имени восьмого короля Непала Трибхувана.

Таможня, паспортный контроль, 25 долларов, виза (электронную анкету заполнили ещё в Москве), и нас у выхода из аэропорта встретили представители местного филиала компании «7 Вершин». Венок из ярко-оранжевых календул, рукопожатие… С недосыпу я принял какого-то непальца за представителя компании и отдал ему свой чемодан (как год назад Анна в аэропорту Килиманджаро), он честно его притащил к машине и тут же взялся клянчить заработанные деньги. Мелких разменных не было – всё потратили в Шардже – ничем помочь бедолаге я не мог, вот ведь беда. Никогда не отдавайте багаж в чужие руки! Обиженного помощника отогнали, подпортив карму (грехи наши тяжкие…), двери микроавтобуса закрыли и…

Ну, что? Привет, Катманду! Привет, Непал! Я приехал…

– …я пришёл в альпинизм лет в семнадцать… Причем на самом деле я не хотел заниматься альпинизмом как основной деятельностью, я хотел просто дойти до третьего разряда, чему-то научиться… ну, там работать со снаряжением, с верёвками…

– Это был просто интерес?

– Это был прикладной интерес. Я хотел научиться всему этому, чтобы потом использовать это в путешествиях. У меня не стояла цель: ходить только по горам. Я хотел путешествовать!

– То есть альпинизм, как элемент путешествий…

– Да! Перед этим лет в шестнадцать я сам сходил в горы… Поднялся… Начал спускаться по кулуару… И вызвал камнепад. Чуть не остался там… Когда спустился, весь в ссадинах, синяках, перепуганный, полуживой… подумал, блин, наверное, надо учиться ходить по горам. (Смеётся)

– «Наверное, есть какие-то правила для этого…» – подумал ты…

– Да! Появился повод искать секцию альпинизма… И когда нашёл, я пришёл туда с одной целью – чему-то научиться за максимально короткий срок. Сходить несколько раз в альпинистские походы, потренироваться, а потом что-то искать для себя… Какие-то следующие этапы… Но так получилось, в альпинизме я застрял надолго.

Разных столиц я видел немало. И относительно (относительно!) ухоженных европейских и кричащих контрастом азиатских. Катманду из последних. Невысокий (не выше трёх-пяти этажей), грязный и, в общем-то, нищий город. Возможно, если с ним познакомиться поближе и подольше, он вызовет устойчивые положительные эмоции. Возможно, если посмотреть на его исторические достопримечательности, он вызовет к себе уважение (хотя ему, кажется, плевать – уважают его или нет какие-то там белые туристы, сотни лет стоял без этого уважения, и ещё столько же простоит). Всё возможно. Но первое впечатление не в его пользу. Типичный индийский город с пагодами, храмами, ступами, скульптурами богов, тощими коровами и нищими на улицах. На весь город несколько заасфальтированных улиц, остальные когда-то таковыми были, но возможно, после землетрясения 2015 года разрушены, и теперь они скорее грунтовые, и если сухо, то пыль до небес, а дождь – грязь по щиколотку.