Наталия Пащенко - Река жизни глазами Ра

Сегодня мне было поручено набивать перины. Дело это было утомительным и продвигалось медленно. Позавтракать меня не позвали, и я явился только к обеду, с небольшой рыбой в руках после разгрузки улова. Голодный, без лишних вопросов и уже не слишком уделяя внимания состоянию сестры, я набросился на хлеб и рыбу. С холода меня клонило в сон, и после еды я быстро заснул. Проснулся уже тогда, когда ни Иды, ни мамы в лодке не было. Утром я выкроил время, чтобы недолго поговорить с сестрой. Но она покачала грустно головой.

– Ты не поймешь, – сказала она и принялась за чистку рыбы. Мне было очень любопытно узнать обо всех тонкостях взрослой жизни, но еще больше мне хотелось понять, куда пропала моя сестра? Она так изменилась, в ней не было того огонька и задора, игравшего в ее глазах раньше. Она действительно стала как взрослые. Но не совсем, она не ждала вечера, как они, она просто устало вздыхала, как утром, так и в конце дня. Все вокруг становились веселее при виде заката, а она наоборот только хмурилась.

Через неделю я понял, она не хочет говорить, потому что боится маминого гнева. Так уж мама нас держала далеко друг от друга, что несложно было догадаться, что Иду выругают за общение со мной и с младшей сестрой, хотя малышка пока не проявляла интереса к этой теме. В один из дней я подошел к сестре, было особенно морозно, и дал свою старую куртку погреться. Она сидела над чаном рыбы и засаливала ее.

– Ида, – начал я, – скажи маме, что ты не можешь сегодня пойти, останься дома, притворись, что тебе плохо.

– Я пью лекарство, мне не может быть плохо, – не поднимая головы, ответила она.

– Но ведь оно может тебе не подходить! – настаивал я.

– Не может, оно подходит всем, – без эмоций в голосе ответила Ида.

– Что, всем от него так же хорошо, как и маме? – удивился я.

– Даже еще лучше.

– Но кому-то же, может быть, нехорошо?!

– Я бы не хотела стать первой женщиной, которой оно не подошло, – ее голос ничего не выражал: ни печаль, ни расстройство, – какой-то пустой и безэмоциональный. Как будто не ее вовсе.

– Ну и что? Пусть! – настаивал я.

– Тан, – сказала она тихо, – тем, кому оно не подходит, лучше не становиться, этих людей видят на наших пристанях всего лишь до заката. Ты когда-нибудь видел старого человека в нашем поселении?

– Да. Великий Ушия из рода Мир, – ответил я.

– Хорошо. А ты видел, куда уходят люди после старости?

– Нет, – я смутился. – В конец реки Сома?

– А как они туда уходят, ты видел? – интонацию ее голос приобрел, но она мне очень не нравилась. Ида говорила так, как будто во взрослости есть только минусы и никаких плюсов. И все эти знания, которыми она теперь обладает, а я еще нет, очень тяготят ее.

– Нет, – ответил я четко, – я не только не видел, но и не задумывался. А как? Ты знаешь? Видела? Расскажи…

– Дети пора обедать, – позвала мама, и Ида Ра, выпрямившись, как струна, пошагала к лодке. Я взял таз с рыбой и потащил его следом.

«Не пойму, – думал я, – почему она сказала, что она женщина, ты погляди, пава какая, дорасти еще».

Старшая сестра была высокой и стройной девушкой. У нее были черные длинные волосы и длинные худые руки. Она считалась очень красивой девушкой в нашей деревне, я был мелким и щуплым мальчишкой, младшая сестра Маар Ра пока еще непонятно кем была, но похожа она была на солнышко. Хорошенькая, со щечками и пухлыми губками, с огненно-рыжими вьющимися волосами. Светлая кожа и румянец отличали ее от всех остальных детей. Как говорила мама, для нашей жизни это плохой цвет кожи: быстро обгорает на солнце и обветривается на ветру. Мама же, Гея Ра, не отличалась красотой, но была очень сильной женщиной, со смуглой кожей и зелеными глазами. Я знал, что у нее были еще дети, только я не помнил, что с ними произошло, а вот теперь мне стало интересно, куда уходят жители поселка Гай, и почему мы их не провожаем.

– Мама, – за обедом спросил я, – а куда ушли твои дети?

Она не поняла вопрос. Строго посмотрела на меня и откусила немного хлеба.

– Мама, я помню, что у тебя были еще дети, только вот куда они ушли? Мама опустила голову, а потом сказала:

– Пока не кончилась зима, я попрошу Великого Ушия Мир поставить тебе еще одно клеймо, а в следующую зиму еще два. И ты станешь вместе с нами принимать лекарства. Жди сынок, скоро ты всё узнаешь. Пока не нужно говорить об этом.

– Но ведь…, – я хотел продолжить, но мама обратилась к Иде: Будешь отдавать ему половину своей нормы, тебе всё равно пока целая многовато.