Джейн Крайл - За подводными сокровищами

— Чтобы затопить этот аэростат, — сказал он, — потребуется не меньше тонны свинца. Барни был недалек от истины. При расчетах мы возвели цифры в квадрат, вместо куба, и теперь пришлось напаять примерно сто фунтов свинцового груза, прежде чем нам удалось заставить шлем служить своему назначению. В законченном виде шлем был вполне готов к тому, чтобы обратиться против своих создателей.

Морское крещение шлем получил в тропических водах у побережья Ки-Уэст. В 1935 году Ки-Уэст, еще захолустный кубинский городок, был больше связан с Гаванной, чем с фешенебельным курортом Майами. С материком Флориды его соединяла лишь эстакада старой флаглерской железной дороги, по которой через море ходил один поезд в сутки. Под сенью царственных пальм и величественных дубов лежали грязные трущобы. В тот период производство сигар, составлявшее основной источник жизни населения Ки-Уэста, переживало жестокий кризис. Лишь американская военно-морская база и ряд строек Управления научно-исследовательских учреждений военного ведомства США едва поддерживали жизнь городка. Несмотря на крайнюю бедность, Ки-Уэст необычайно живописный городок. Даже самый убогий, некрашеный серый каркасный домишко окружен ярко-пурпурными цветами бугенвиллии. Стоящие в тени церкви обладали величественностью, унаследованной от Старого Света. От причалов, у которых стояли рыбачьи суденышки, веяло соленым очарованием моря.

Был канун Нового года, и мы не могли найти лодочника, который взял бы нас в море с нашим злосчастным созданием. Весь народ веселился на улицах. Кругом гремела музыка, слышались крики и испанские песенки. Отовсюду запускали фейерверки. В тридцатые годы в Ки-Уэсте можно было пойти только в одно место — в ресторанчик «Слоппи Джоуз», описанный Хэмингуэем. Из-за двухстворчатых дверей, открывающихся в обе стороны, вырывался рев пятицентового музыкального автомата. Толкнув дверь, мы вошли, сели у бара и разговорились с охотником за морскими губками по имени Майк. Это был плотный мужчина лет за сорок, смуглый, с густой растительностью на лице.

Попивая кубинское пиво, он рассказывал нам страшные истории о том, как возят контрабандой красное дерево из Южной Америки и ром из Кубы, как подожгли суда из Тарпон Спрингс, охотившиеся за греческими губками. Майк пообещал отвезти нас на Маркизские отмели в первый день нового года.

На другое утро мы встретились с Майком у причала. Небритый, с красными глазами, он выглядел хуже, чем накануне вечером. На нем были желтые брюки в пятнах от губок и грязная рабочая рубаха, босые ноги были мозолистыми и шишковатыми. Без сомнения, он потомок тех морских разбойников, которые на заре существования Ки-Уэста ложными маяками и сигналами заманивали суда на скалы.

У Майка было тридцатифутовое суденышко для добычи губок. Оно имело небольшую каютку с двумя койками. Водолазный шлем мы положили в рубку, а прочее снаряжение свалили кучей на палубу. От руля к корме тянулась пара длинных штуртросиков — вожжей. При их помощи Майк мог управлять судном с любого борта или с кормы, не отрываясь от поисков губок в воде. Попав на подходящее место, он выливал на воду чашку акульего жира. Поверхность мгновенно становилась зеркально гладкой и прозрачной, как стекло. Трехконечным крючком, насаженным на двенадцатифутовую жердь, он поддевал блестящие, черные, похожие на овечью шерсть, губки. Пятифутовая нить таких губок стоила десять долларов.

Продвигаясь на запад, мы миновали небольшие безыменные отмели и серебристые песчаные полоски Великой песчаной косы, выступающей в Мексиканский залив почти на двести миль от побережья Флориды. День выдался яркий, как огненный опал. Над морской поверхностью, переливаясь всеми цветами радуги, носились на своих прозрачных крылышках летающие рыбки. Шлепаясь в лазурные волны, они поднимали сверкающие радужные брызги. Впереди, над изумрудными отмелями, вода бурлила от полурылков, которые, спасаясь от стай подводных хищников, становились добычей ныряющих пеликанов. Повсюду в море шла непрерывная борьба за существование.

Стайка королевских и хохлатых крачек с пронзительным криком стремительно налетала на волочащуюся за нашим суденышком приманку. Их ярко-оранжевые клювы резко выделялись на фоне ослепительно голубого неба. Одна крачка белой стрелой упала на кусок кефали на крючке, схватила его и устремилась с добычей ввысь. Поднявшись на двадцать футов, она туго натянула леску, и приманка вырвалась у нее из клюва. Озадаченная птица, жалобно крича «ки-ви, ки-ви», упорно повторяла свой маневр и наконец, утомленная, примостилась для отдыха на крыше рубки. Цепко держась своими длинными, тонкими черными ногами, нахохлившаяся серо-голубая птица покачивалась в такт волнам. Голова крачки была повернута вбок, глазки блестели через черную маску, увенчанную гребешком. Она глядела на нас не моргая, как будто собираясь что-то попросить.