Николай Шпанов - Старая тетрадь

Лицо его стало красным. На лбу выступил пот. Наконец он заговорил:

— Там, дома… это было очень тяжело?

— Зачем это, Джимми?

— Ты не понял?

Он помолчал. Я не торопил.

— Ты же знаешь, Арву, если не через месяц, то через год всем вам крышка. «Бесхвостые» выбьют из-под вас стул. Ты же должен понимать это, Арву!

Я кивнул.

— Ну вот, видишь. Не зря же ты, летчик, пробавляешься хлебом бортмеханика. Где теперь можно летать? Линии набиты. Правительственная почта заполнена. Частные боссы выбирают одного из ста. Куда идти? Если завтра тебе скажут: «А ну, Арву, испытатели нам больше не нужны», — куда ты денешься?

— Ты забыл, Джимми, у нас в карманах дипломы военных летчиков.

— Военная авиация набита, как нужник. Пока они не начнут воевать, ищут они тебя? А когда они начнут воевать, ты знаешь? То-то. Тебя так и лепили, чтобы ты умел только то, что им нужно. Ни на йоту больше! И был бы готов прибежать, виляя хвостиком, как только тебя поманят.

Он залпом выпил стакан.

— Но все же ты прав: мы военные летчики. Нас учили атаковать противника в воздухе. Нас учили стрелять из пулеметов и пушек, бросать бомбы. Разрушать и поджигать. Это мы умеем — ты прав. Но было бы глупее глупого ждать, когда это умение понадобится им.

Я не понял. Он дрожащими пальцами покопался в бумажнике и протянул мне газетную вырезку:

«Американские, английские и французские безработные летчики создали организацию, члены которой готовы драться с любым воздушным флотом и бомбардировать с воздуха любой объект, какой им укажет страна, способная за это заплатить. Организация называется „Иностранный воздушный легион“. Часть ее членов являются участниками недавней войны в Эфиопии. Теперь легион ведет переговоры о предоставлении своих членов бургосскому правительству националистов. Обществом изданы каталоги на многих языках. Проспекты снабжены прекрасными рисунками, иллюстрирующими разрушительную работу авиации. Легион может предоставить пилотов — истребителей и разведчиков, пулеметчиков, бомбардиров, аэрофотографов, бортмехаников и других специалистов военной авиации. Легион обеспечивает снабжение сформированныхим отрядов всеми необходимыми предметами снаряжения, до бомб и отравляющих веществ включительно».

Я вернул вырезку.

— Это не объясняет, зачем понадобилась жестокая комедия с твоей смертью.

— Ты осел, Арву. Прежде всего: могу ли я быть уверен, что эта работа даст надежный заработок? А если меня стукнут в первый же вылет и администрация зажмет полис? Что тогда? Семья получит хотя бы цент? Следовательно, мне нужно было прежде всего позаботиться о том, чтобы жена теперь же получила некоторую гарантию, хотя бы в виде премии за мою воображаемую смерть. Это первое. И, во-вторых, Арву, я скажу тебе правду: продавшись этому, с позволения сказать, «легиону», мне было бы противно смотреть на себя в зеркало. Ведь нельзя же не бриться из боязни увидеть себя? А видеть было бы выше моих сил: каждый день вспоминать о своем грехопадении. А теперь мне наплевать, я буду видеть рожу какого-то Джонатана Хилла. Джо Хилл, вот кто перед тобой! Это превращение стоило всего сто долларов. И даже не наличными, а с вычетом из подъемных.

Он сделал попытку рассмеяться, но из этого ничего не вышло.

— В кармане мистера Хилла лежит бордеро на Лиссабон. Конечно, он мирный коммерсант. Торгует не то трикотажем, не то автомобилями, а может быть, просто гигиеническими изделиями. Это уж никого не интересует… Я вижу, ты не в своей тарелке. Ты что-то ежишься. Тебя занимает, что будет, если я благополучно выберусь и смогу вернуться? Ну что же, Арву, это будет тяжело. Вероятно, маленькая Джоанна примет меня за привидение из дурной сказки… А жена?.. Не знаю. Может быть, лучше и не возвращаться. Не знаю. Стараюсь об этом не думать…

Посмотрев на часы, он опустил недопитый стакан.

— Через полчаса отваливает наше корыто. Пойдем. Ты махнешь мне с пристани. Приятно, когда тебя провожают!

Он, пошатываясь, встал из-за столика и, опираясь на меня, побрел к выходу.

Известий от него не было. Вдова получала время от времени чеки. Она воображала, что это старый босс Джимми — заводчик, из скромности скрывавшийся за псевдонимом какого-то Хилла. Она даже собиралась было съездить его поблагодарить. Я с трудом отговорил ее.

Так прошло несколько месяцев. Однажды я встретил парня, только что вернувшегося из Европы. Его звали Бендикс. Когда-то мы вместе служили в военной авиации. Теперь я узнал его не сразу.Он дергался, как в пляске святого Витта. По лицу его то и дело пробегала гримаса судороги.