Жюль Верн - Великолепное Ориноко

Можно ли было доверяться этим гребцам?.. Да, когда они в малом числе. Таким образом, если бы пришлось нанять только одну лодку, то в этом отношении можно было быть гарантированными. Так рассуждал благоразумный Мигуэль, и он был прав. К тому же, питая симпатию к Жану, он считал, что последний только выиграл бы, имея попутчиками его и двух его друзей.

Поэтому он решил воздействовать на сержанта Мартьяля. Заметив их в маленьком порту Кайкары, где они искали лодку, Мигуэль немедленно подошел к ним.

Не обращая внимания на сдвинутые брови старого солдата и его неприветливое лицо, Мигуэль обратился к нему на французском языке, которым владел свободно:

— Господин сержант, мы имели удовольствие вместе ехать на «Симоне Боливаре»…

— …и расстаться вчера вечером, — ответил сержант Мартьяль.

Мигуэль сделал вид, что принял обращенную к нему фразу за любезность, и продолжал:

— Мои друзья и я только в Лас-Бонитасе… из разговора вашего племянника…

Рот сержанта Мартьяля начал кривиться. Это был плохой знак. Перебивая Мигуэля, он сказал:

— Разговора, говорите вы?..

— Из разговора Жана Кермора с губернатором мы узнали о вашем намерении высадиться в Кайкаре…

— Я думаю, что нам не надо было спрашивать у кого бы то ни было разрешения на это?.. — возразил ворчун сухим тоном.

— Конечно, — сказал Мигуэль, решив не считаться с дурным приемом, который, очевидно, ожидал все его предложения. — Но, узнав о цели вашего путешествия…

— Раз!.. — процедил сержант Мартьяль сквозь зубы, точно высчитывая, на сколько вопросов любезного географа ему придется отвечать.

— Об условиях, при которых ваш племянник отправляется на поиски своего отца, полковника Кермора…

— Два!.. — произнес сержант Мартьяль.

— И зная, что вы намерены подняться по Ориноко до Сан-Фернандо…

— Три!.. — пробурчал сержант.

— Я хочу вам предложить, не нашли ли бы вы более подходящим, более выгодным и более безопасным совершить переезд из Кайкары в Сан-Фернандо вместе с нами, в одной лодке…

Предложение Мигуэля было вполне приемлемым. Казалось, не было причин отказываться от него. Выбрав достаточно вместительную лодку, впятером путешественники совершили бы переезд в более благоприятных условиях.

Таким образом, сержанту Мартьялю трудно было найти благовидный предлог для отказа. Однако, не посоветовавшись даже с племянником, как человек, решение которого было принято заранее, он сухо ответил:

— Чувствительно тронут, сударь, очень польщен!.. Но если бы даже ваше предложение оказалось еще более выгодным, оно нам не подошло бы.

— Но что же в нем неподходящего? — спросил Мигуэль, несколько удивленный тем, что его предложение нашли неприемлемым.

— Неподходящее потому… что не подходит нам! — возразил Мартьяль.

— Конечно, вы имеете свои причины так отвечать, господин сержант! — продолжал Мигуэль. — Однако я хотел быть вам полезным и ничем не заслужил такого обидного ответа…

— Очень сожалею… да… очень сожалею, сударь, — ответил Мартьяль, который чувствовал себя, очевидно, не совсем хорошо, — но я не мог ответить вам иначе как отказом…

— Отказ может быть сформулирован в известных формах, и я не узнаю в ваших речах любезности француза…

— Ну, сударь, — возразил старый солдат, который начинал горячиться, — тут не до любезностей… Вы сделали нам предложение… это предложение я имею основания не принимать, и я сказал вам об этом, как сказалось… не ища тонкостей фразеологии… Если вы находите нужным придраться к этому…

Надменный вид, который принял Мигуэль, не мог способствовать успокоению сержанта Мартьяля, не отличавшегося большим терпением. Тогда в разговор вмешался Жан Кермор:

— Прошу вас извинить моего дядюшку… Он совсем не был намерен вас оскорбить… То, что вы нам предложили, доказывает большое внимание с вашей стороны, и во всяком другом положении мы с удовольствием воспользовались бы вашей любезностью… Но наше желание — иметь отдельную лодку, которой мы могли бы свободно располагать, смотря по обстоятельствам, так как возможно, что собранные в дороге указания заставят нас изменить маршрут, вынудят к остановке в том или другом городке… Одним словом, нам необходима свобода действий…

— Очень хорошо, господин Кермор! — ответил Мигуэль. — Мы не намерены вас в чем-либо стеснять… И, несмотря на не совсем любезный ответ вашего дядюшки…

— Ответ старого солдата, сударь! — воскликнул сержант.