Жюль Верн - Великолепное Ориноко

Еще в течение года полковник Кермор оставался командиром полка. Затем, подав в отставку и не будучи связан никакими родственными отношениями, решил посвятить остаток своей жизни миссионерству.

Полковник Кермор, не сообщив об этом никому, даже сержанту Мартьялю, тайно оставил Францию в 1875 году и направился в Венесуэлу.

Как только он окончил свое богословское образование в этой стране, он получил посвящение и вошел членом в общество иностранных миссионеров под именем отца Эсперанте, которое обеспечивало тайну его нового существования.

Он вышел в отставку в 1873 году, а был посвящен в 1878 году, когда ему было 49 лет.

В Каракасе отец Эсперанте принял решение отправиться на жительство в почти неизвестную южную область Венесуэлы, где миссионеры показывались очень редко. Он отправился по назначению в начале 1879 года, сохранив тайну своего прошлого.

Поднявшись по среднему течению Ориноко, отец Эсперанте, который говорил по-испански как на родном языке, прибыл в Сан-Фернандо, где прожил несколько месяцев. Из этого города он написал письмо одному из своих друзей, нотариусу Нанта. Это письмо — последнее, которое должно было быть подписано его настоящим именем и которое было вынуждено его семейными делами, — он просил адресата сохранить в тайне.

Нужно напомнить здесь, что это письмо, найденное в бумагах нотариуса, было передано сержанту Мартьялю лишь в 1891 году, тогда, когда с ним уже шесть лет жила Жанна Кермор.

В Сан-Фернандо отцу Эсперанте удалось благодаря своим личным средствам раздобыть все необходимое для основания миссии за истоками реки. В этом же городе он привлек к своему делу брата Анжелоса, хороню уже знакомого с индейскими нравами, который оказал ему впоследствии большую помощь.

Брат Анжелос обратил внимание отца Эсперанте на гуахарибосов, большая часть которых бродила вдоль берегов верхнего Ориноко и по соседству Сьерра-Паримы. Гуахарибосы имели репутацию убийц и грабителей, даже людоедов, — репутацию, которой они на самом деле не заслуживали. Во всяком случае, это обстоятельство не могло остановить такого энергичного человека, как полковник Кермор, и он решил сосредоточить центр миссионерской деятельности к северу от Рораймы, привлекая сюда туземцев области.

Отец Эсперанте и брат Анжелос отправились из Сан-Фернандо на двух пирогах, обильно снабженных всем необходимым для основания миссии. Остальное им должно было присылаться по мере надобности. Пироги поднялись вверх по реке, останавливаясь по пути в главнейших городах и поселках, и достигли Рио-Торриды на территории гуахарибосов.

После многих бесплодных попыток, неудач и опасностей индейцы мало-помалу потянулись к отцу Эсперанте. Образовалась деревня, которой миссионер дал имя Санта-Жуана, — Жанна было имя его дочери…

Прошло 14 лет. Миссия процветала. Казалось, что ничто не свяжет вновь отца Эсперанте с его тяжелым прошлым, как вдруг случилось событие, рассказанное выше.

После слов сержанта Мартьяля полковник обнял Жанну, не будучи в силах удержаться от слез. В нескольких словах молодая девушка рассказала ему о своей жизни, спасении на пароходе «Виго», пребывании в семье Эредиа в Гаване, о возвращении во Францию, о нескольких годах, проведенных ею в доме в Шантенэ, о решении, которое было ею принято тотчас после того, как сержант Мартьяль и она узнали о письме, написанном из Сан-Фернандо, о своем отъезде в Венесуэлу под именем Жана, о путешествии по Ориноко, нападении каторжника Альфаниза и квивасов у брода Фраскаэс.

После этого оба подошли к телеге, где лежал старый солдат. Сержант Мартьяль чувствовал себя бодрее, он сиял… он плакал и говорил:

— Полковник!.. Теперь, когда наша Жанна нашла своего отца, я могу умереть…

— Я запрещаю тебе это, мой старый товарищ!

— Ну, если вы запрешаете…

— Мы будем ухаживать за тобой, мы вылечим тебя…

— Если вы будете ухаживать за мной, я не умру… наверное…

— Но тебе нужен покой.

— Я спокоен, полковник!.. Смотрите… вот меня уже клонит ко сну… и к хорошему сну… на этот раз.

— Спи, мой старый друг! Мы сейчас отправимся в Санта-Жуану. Дорога тебя не утомит, и через несколько дней ты будешь на ногах.

Полковник Кермор наклонился над раненым, поцеловал сержанта Мартьяля в лоб, и его старый друг уснул с улыбкой на устах.

— Отец! — воскликнула Жанна. — Мы спасем его!

— Да, дорогая Жанна, мы сделаем для этого все, что возможно, — ответил миссионер.

Вместе с Германом Патерном полковник осмотрел рану сержанта Мартьяля. Она показалась им несмертельной.