Янка Мавр: Полесские робинзоны

– Как ты узнал, что там происходит? – спросил Мирон, когда они с добычей вернулись на свое место.

– Жалобный крик услышал и понял: небольшой зверек попал в беду. Возятся в кустах, значит, и враг его не очень сильный, если так долго не может справиться со своей добычей. Потом послышалось хлопанье крыльев: не иначе сова или филин напали на зайца, как часто описывается в книгах. Ой, как он здорово запустил когти и спину зайцу! Сам хотел вырваться, да не смог, потому и удалось мне схватить их. А теперь попробуем спички, может, загорятся.

Сунулся Виктор туда-сюда, а спичек нет. Потерял, – сказал он в отчаянии.

Хотел было Мирон наброситься на товарища, но подумал, что и сам виноват не меньше Виктора.

– Завтра найдем, – успокоил он друга. – Да, пожалуй, и утрата невелика, все равно толку не было бы.

– А есть хочется… – жалобно сказал Виктор.

– Ты же говорил, что мог бы есть сырое мясо. Вот и ешь.

– Ну, ну! Легко сказать. А все-таки что же мы будем делать завтра?

– Завтра и посмотрим, – сказал Мирон, устраиваясь в логове. – Давай спать…

Наконец дневные и ночные хлопоты окончательно сморили хлопцев, и оба уснули так крепко, что теперь, пожалуй, их не смог бы разбудить ни гром, ни мороз.

Утром поднялось солнце. Пригревшись, оба проспали до самого полудня. Проснулись, сели, озираются.

– Вчера в это время я так наелся… – начал Виктор.

– Давай лучше поищем спички, – перебил Мирон. – Тогда и поешь.

Расплющенный коробок с двумя спичками нашли скоро. Волнуясь, Мирон чиркнул одну спичку – шипение, и все. Вторая даже на зашипела…

– Ну и бес с ними – рассердился Виктор и вскинул на спину зайца. – Пойдем домой.

– Куда домой?

– К ближайшему дому, куда попадем.

– А что делать с этим дурацким филином?

– Конечно, с собой возьмем. Сделаем из него чучело, поставим в нашем краеведческом музее и напишем: «Пойман в Полесской пуще героями-путешественниками и исследователями – Мироном Божко и Виктором Калягой собственными руками, без всякого оружия». Даже зайца я согласен пожертвовать для науки и славы.

И они пошли вдоль озера в ту сторону, где должен был находиться их дом.

Быстро шли друзья по сухому бору. Слева время от времени открывалось озеро. Березы, олешины, вербы с маленькими светло-желтыми листиками обрамляли его, словно мережка. Ели и сосны на их фоне казались совсем черными. Солнце светило так по-весеннему весело и ласково, что у ребят поднялось настроение. Они даже о голоде забыли.

Подхватил Мирон.

В ответ в лесу загудело: «Ам! ам!»

– Знаешь, что? – прервал Виктор песню. – Я уже начинаю жалеть, что мы направляемся домой. Охотно согласился бы пожить здесь несколько дней. Тут тебе и море, и первобытный лес, и даже зверей можно руками ловить.

– Да и я ничего против не имел бы, – усмехнулся Мирон, – но есть нечего, вот беда.

– А это что? – повертел Виктор зайца над головой.

– Как же ты его зажаришь?

– Добудем огонь, как это делают дикари, – и вся музыка.

– А хлеба, соли где взять?

– Булки, чаю, колбасы! – передразнил Виктор. – Эх, ты! А как же папуасы живут весь век без этого? А ты и несколько дней боишься прожить!

– Подожди, подожди, может, придется и против нашей воли жить тут, – сказал Мирон, глядя вперед.

Там местность понижалась, переходила в болото, а за ним вдали опять блестела вода.

– Видишь, и там вода. Значит, надо сворачивать в сторону.

Повернули направо. Теперь пошли низиной; под ногами чавкала и хлюпала вода. Густой ельник тоже мешал идти. Оба старались использовать малейшую возможность, чтобы продвинуться в нужную сторону, налево, но каждый раз вынуждены были отступать перед непроходимой трясиной.

Как-то вышли на сравнительно сухое место и двинулись было к югу, однако скоро выяснилось, что это всего лишь клин, вершиной своей упирающийся в озеро или болото. Пришлось повернуть назад.

Так шагали часа три. Хорошее настроение давно было испорчено. Не только у Виктора в ботинках, но и у Мирона в сапогах хлюпала вода. Устали хлопцы страшно, а голод начал допекать так, что и весна, и весь мир стали не милы.

– Этак, чего доброго, и вторую ночь придется коротать здесь, – в отчаянии проговорил Виктор.

– А не ты ли сказал недавно, что хотел бы пожить тут несколько дней? – подколол Мирон.