Янка Мавр - Полесские робинзоны

Бандиты подбросили в огонь дров. Черный вынул из мешка хлеб, сало, соль.

Увидели все это хлопцы, и у них даже слюнки потекли.

– Может, попробуем зайца? – сказал молодой.

– Не стоит возиться…

– Ну, так я небольшой кусок себе испеку. Подошел, взял зайца и сказал:

– Какой истерзанный… Видно, у них и ножа нет.

– А ведь как-то держались, чертовы дети! – буркнул черный. – И как они зайца поймать сумели?

– Наверно, их обучают разным таким штукам, – сказал молодой, отрезая ножом тонкий ломтик мяса.

С минуту помолчали, глядя, как печется мясо.

Приближался вечер. Теплом и покоем веяло от деревьев, молчаливо обступивших шалаш. Видно, это настроение невольно охватило младшего.

– Может, плюнуть на всю эту затею, пойти домой, пока не поздно? – предложил он. Черный сурово взглянул на него.

– Через две недели нам понадобится это место. Потеряем его – самим придется рисковать жизнью. Неужели из-за этих щенят ты согласен пострадать?

– Да я говорю только потому, что уверен в их смерти. Иначе почему не приходят так долго?

– Чтобы быть твердо уверенным, нужно переждать ночь, – сурово сказал черный.

Молодой вынул мясо, почистил его, посолил и со вкусом стал есть.

– Совсем неплохо, – сказал он, – советую попробовать.

– Не хочу этого добра, – махнул рукой старший бандит.

Хлопцы едва не плакали, глядя, с каким аппетитом ест враг с трудом добытое ими мясо. Да еще с хлебом, с солью! Хоть бы чуточку хлеба и соли отведать!

– Давай спать, – предложил старший. – Если придут, не обидятся. Они и надеяться не смели увидеть тут людей, которые могут их вывести.

Виктор сжал кулаки, заскрипел зубами и едва не заревел от бессильной ярости.

Старый влез в будку, положил под себя ружье и разлегся на шкуре.

– Посмотри, там они черепаху поставили под березовый сок, – сказал он. – Пить хочется. Молодой пошел, взял черепаху, напился и понес своему товарищу.

– Славная вещь, дай им бог здоровья, – засмеялся тот.

Потом и второй влез в шалаш. О чем-то еще поговорили там, но хлопцы не могли разобрать слов.

Наступила тишина. Только какая-то вечерняя птица изредка нарушала покой.

Пришла ночь. Ребята сидели в своей засаде, как окаменевшие. Им казалось, что в этой тишине слышно не только каждое их движение, но и дыхание, даже стук сердец. Долго не отваживались они пошевелиться. Нот уже и храп послышался из будки, а они все еще боялись вылезать. От холода и сырости пробирала дрожь.

– Ну, давай, – прошептал Виктор.

Пошевелились – и сейчас же хрустнул прошлогодний сухой камыш. Замерли, затаили дыхание, прислушались – ничего. Полезли дальше.

И тут произошло самой жуткое: Мирон запутался ногами в лозняке и… брякнулся на землю.

В будке сразу зашевелились, и оттуда высунулась голова черного бандита с ружьем в руках. Он посмотрел во все стороны, прислушался, подождал несколько минут и опять спрятался.

– Что там? Может, они? – послышался сонный голос молодого.

– Нет. Видно, зверь какой-то…

Хлопцы припали к земле в самых необычных позах. Мирон уткнулся лицом в грязь, задрав ногу. Виктор сначала сидел на корточках, потом повалился на бок и оперся одною рукой о землю. Пришлось еще долго ждать, пока смогли двинуться дальше. Наконец поползли.

Едва отошли, как Виктор с кулаками накинулся на Мирона.

– Ах ты, медведь косолапый! – шипел он. – Из-за тебя чуть не погибли!

– Ну-ну, – виновато ответил Мирон. – Ничего плохого не случилось. Не могло же им прийти в голову, что это мы.

– Ну, а если б посчитали тебя за зверя и всадили пулю, лучше было бы?

– Да брось ты! Давай-ка обсудим, что делать дальше.

Виктору хотелось подкрасться к врагам и утащить ружье, но Мирон удержал его.

– Во-первых, – говорил он, – ружье вытащить из-под него нельзя. Видишь, как он чутко спит? Во-вторых, даже если б и удалось, сможем ли мы с ними справиться? У младшего, а пожалуй, и у старшего, – револьверы: не пойдет бандит на такое дело без револьвера. А если так, то и совсем плохо.

Мысль о револьвере не приходила Виктору в голову и очень расстроила его.

– Нам бы только убить старого черта во сне, а со вторым справимся, – пытался он возражать.

– Это-то верно, – не сдавался Мирон, – но как ты его убьешь, если из будки одни ноги торчат? А вдруг только раним, а они нас из револьверов – раз-два, и готово?

– Никак, ты боишься? – с вызовом сказал Виктор.

– Что? – обиделся Мирон. – Ты лучше сам хорошенько подумай и скажи: прав я или нет? Если ты считаешь, что прав, я готов идти на риск.