Дончо Папазов - С «Джу» через Тихий океан

Сегодня, 26 июля, мы покинули Апиа.

На пристани все наши знакомые.

Я попросил м-ра Эванса дать прогноз погоды. Он невнятно пробормотал что-то вроде «погода хорошая». Большего мне не удалось от него узнать.

Пропал наш флаг. Я был вне себя от злости. Этот флаг развевался над лодкой во всех экспедициях. В тихоокеанское плавание я взял его из Морского музея в Варне, где выставлена наша старая лодка. В Апиа кражи – явление частое, но на «Джу» никто ничего не тронул, хотя все было открыто. Видимо, болгарский флаг похитил любитель сувениров. Самоанцы воруют только у богатых. Таким способом они борются за равенство.

Отошли от пристани ровно в 11 часов. За пять минут до этого начался дождь. Его не было дней десять. Появилась радуга. Скорее, пятно радужной расцветки. Оно пристроилось у подножия гор. Столь необычную радугу я еще не видел.

Ход хороший, и до сумерек мы минуем рифы, которые подстерегают нас в проходе между островами Уполу и Савайи.

Вода здесь совершенно прозрачная, и по ее цвету легко угадать подводные скалы. Очень внимательно слежу, но все же дважды прошли над опасной мелью.

Волны небольшие.

Проход между двумя островами отмечен на карте. Нужно взять правее второго маленького островка, рифы окружают его со всех сторон. Свободное от них пространство не более трех-четырех кабельтовых.

Неожиданно впереди появилось сразу три островка. На карте же нанесены только два. Пока я ломал голову, чему верить – собственным глазам или карте, крайний остров превратился в полуостров.

Сразу за проходом ветер усилился. Измерил его скорость: около 7 баллов по шкале Бофорта. Всего за полчаса нас осадили гигантские волны. Я убрал стаксели, и мы идем лишь на зарифленном гроте. Хорошо, что сообразили взять рифы еще до отплытия. Истинное удовольствие брать рифы в портовых водах. По прежнему опыту знаю, что, как только выходишь в открытый океан, разыгрывается шторм. И никакие прогнозы и капитаны портов не в силах его отменить.

Последний переход. Барометр начал с того, что через несколько часов после выхода из Апиа упал на пять делений. Капитан Эванс объявил, что прогноз обещает хорошую погоду, но, сколько мы ни допытывались, ничего более конкретного из него не смогли вытянуть. Было ясно, что прогноза погоды он не знал. К шести часам вечера, только вышли из прохода между островами Уполу и Савайи, где ветер был не особенно сильный, небо неожиданно потемнело и хлынул проливной дождь. Впереди непроглядная водяная пелена дождя. Так продолжалось несколько часов. Никакой видимости! Дончо ужасно боялся, что врежемся в остров.

Снова отовсюду потекло. Моя койка тут же намокла. И опять мы натягиваем на себя полный комплект непромокаемой одежды и т. д. и т. п. Но все равно промокли до нитки. Как удалось разминуться с островом – не знаю. Полуденная обсервация показала, что мы находимся на широте Савайи и что течение отнесло нас к нему, потому что мы следовали в направлении 220–230°.

Ночью дул очень сильный порывистый ветер. К утру Упал до 6 баллов. Волны накатываются на лодку одна за другой, поскольку мы идем к ним бортом. Все происходящее мне давно знакомо и писано-переписано. Я только стискиваю зубы и твержу себе: «Еще немного, еще немного».

Дождь усиливается.

Джу несет вахту, и я ей не завидую. Одежда вскоре опять будет прилипать к телу, и мы снова начнем классифицировать: сухая, полусухая, мокрая, насквозь сырая. Уже на полусухой фазе чувствуешь, что продрог. Здесь сейчас разгар зимы, и нам еще придется немало подрожать.

Часов двадцать – тридцать мечемся, словно мы на родео. С одним гротом делаем по шесть узлов. Ветер и скорость изрядные. Гребни волн ломаются у борта и заливают лодку. Буря прижимает нас все ближе и ближе к острову Савайи, и боюсь, как бы мы не налетели в темноте на какой-нибудь риф. Я интуитивно ощущаю близость суши. И это странно, потому что идем мы по направлению 240° и обязательно должны пройти вдали от берега. Снова невидимый враг – течение – зло шутит с нами.

Волны швыряют лодку, словно скорлупку. От ливня и брызг насквозь мокрые.

Все лицо залеплено морской солью. И опять меня схватила морская болезнь. Во время ее приступов иногда хочется завыть. Будто какой-то садист не переставая сверлит буравом желудок и голову. Я делаю свое дело, но сам словно очумелый. Знаю, болезнь продержит меня в своих лапах дня два-три.