Жюль Верн - Великолепная Ориноко

Если это так, то оставшимся в лагере грозят серьезные опасности. А по дороге к миссии Санта-Хуана они могут подвергнуться нападению кива.

Держа оружие наготове, Жак Эллок и Вальдес вышли из хижины и, невидимые в густой листве деревьев и кустарников, направились в сторону выстрела. Других хижин поблизости не было. Нигде они не увидели ни вспаханной земли, ни грядок с овощами, ни фруктовых деревьев, ни пастбищ. Путники продвигались вперед медленно, настороженно прислушиваясь. Тишину нарушали лишь крики гокко и шипение индеек, неразличимых в листве деревьев, и шорох пробирающихся сквозь чащу диких зверей.

Так они шли минут двадцать, уже начиная было подумывать, не следует ли им вернуться к хижине, а оттуда — прямо в лагерь, как вдруг им послышался негромкий плач — кто-то жалобно всхлипывал совсем рядом. Вальдес сделал Жаку знак пригнуться к земле — пока лучше оставаться незамеченными.

За зарослями бутылочной тыквы открывалась заливаемая потоками солнечного света поляна. Чуть раздвинув ветви кустарника, Вальдес увидел ее полностью и сразу понял, что плач доносился именно оттуда. Жак Эллок тоже смотрел сквозь кусты, держа палец на спусковом крючке карабина.

— Там... смотрите, — тихо произнес Вальдес.

Во всех этих предосторожностях не было никакой необходимости, по крайней мере, в данный момент. Прямо напротив кустарника, скрывавшего Жака и Вальдеса, не было никого, кроме двух индейцев. Один неподвижно лежал на земле под пальмой, словно крепко спал или был мертв. Другой, стоя перед ним на коленях, пытался приподнять ему голову и горько плакал. Никакого зла эти двое причинить путешественникам не могли, напротив, они сами нуждались в помощи.

Вальдес решил, что они принадлежат не к бродячим индейцам, ведущим кочевой либо оседлый образ жизни в верховьях Ориноко, а к племени банива, к которому принадлежал и он сам. Тому, кто неподвижно лежал на земле, не подавая никаких признаков жизни, было на вид около пятидесяти, другому — лет тринадцать-четырнадцать.

Жак Эллок и Вальдес вышли на поляну. От мальчика их теперь отделяло не более десяти шагов. Заметив приближающихся незнакомцев, он тотчас же вскочил. Лицо подростка исказилось от ужаса, и, попытавшись в последний раз приподнять голову оставшегося неподвижным индейца, он бросился бежать, не обращая никакого внимания на дружеские жесты Вальдеса.

Подойдя к лежащему индейцу, путешественники склонились над ним в надежде обнаружить признаки жизни, но с приоткрытых побелевших губ не слетало ни вздоха. Индеец был мертв. Смерть наступила не более четверти часа назад: тело его еще не успело окоченеть. Одежда индейца была в крови — пуля пробила ему легкие. Вальдес внимательно осмотрел землю вокруг и в бурой траве нашел гильзу. Стреляли из пистолета калибра восемь с половиной миллиметров.

— Оружие с «Гальинеты», — заметил Жак Эллок. —. Если мне не изменяет память, на «Мориче» пистолеты восьмимиллиметрового калибра.

Он подумал о Хорресе.

— Теперь только этот ребенок сможет рассказать нам, кто и почему убил его, — произнес Жак, глядя на тело индейца.

— Да, — согласился Вальдес, — но где его теперь искать?

— Может, подождать у хижины?

— Вряд ли он туда вернется.

Вряд ли... И действительно, мальчика там не было. Отбежав от поляны шагов на сто, он спрятался за деревом и следил за незнакомцами. Увидев, как они пытаются помочь старому индейцу, он понял, что страх его напрасен, и, осмелев, подошел ближе. Заметив мальчика, Вальдес выпрямился, а Жак Эллок, увидев, что тот готов снова убежать, сказал:

— Поговорите с ним, Вальдес.

Капитан «Гальинеты» произнес несколько фраз на одном из индейских наречий. Успокоив ребенка, он подозвал его и попросил помочь перенести тело индейца к хижине. Немного поколебавшись, мальчик подошел. Страх на его лице сменился отчаянием, и он снова заплакал, опустившись на колени перед распростертым на земле телом.

Теперь Жак Эллок и Вальдес могли лучше разглядеть подростка. На его милом лице читались следы нужды и лишений, да и как могло быть иначе в этом пустынном лесу, где жилищем служила убогая хижина! Там он жил вдвоем с индейцем, неподвижно лежащим сейчас на земле. На шее у мальчика висел крестик из тех, что обычно миссионеры-католики раздают обращенным в христианскую веру. Взгляд его светился умом, а когда Жак Эллок обратился к Вальдесу по-испански, то выяснилось, что юный индеец понимает этот язык.

— Как тебя зовут?