Жюль Верн - Великолепная Ориноко

Спутник Жака, двадцативосьмилетний Жермен Патерн, тоже был бретонцем. Его отец, советник апелляционного суда в Ренне, мать и две сестры — все были живы, тогда как родители Жака Эллока умерли, оставив своему единственному сыну вполне достаточное для обеспеченной жизни состояние.

Жермен Патерн обладал решительным, но покладистым характером и без возражений шел туда, куда его вел Жак Эллок, с которым они дружили со школьной скамьи. Страстью Жермена была естественная история, а точнее ботаника, и в не меньшей степени фотография. Он мог бы снимать под градом картечи, и камера не дрогнула бы в его руках. Он не был красавцем, и ростом — пониже Жермена, но его умное и неизменно приветливое лицо делало его по-своему привлекательным. К тому же природа наделила Патерна железным здоровьем и несокрушимой выносливостью. Он мог ходить целый день, не чувствуя усталости, есть любую пищу (о таких говорят, что их желудок может переваривать камни) или без жалоб лечь спать натощак, если уж так доводилось.

Узнав о цели путешествия Жака Эллока, он предложил себя в помощники. Тот с радостью согласился: трудно было найти более надежного и полезного спутника, чем его старый друг. Решили, что экспедиция продлится столько, сколько это будет необходимо. Целью друзей было изучение не только Ориноко, но и ее порой едва обозначенных на картах притоков, особенно в среднем течении. Их путешествие должно было завершиться в Сан-Фернандо.

Оставив пирогу и багаж в Ла-Урбане, они отправились в путь. Жак Эллок взял с собой необходимые для наблюдения инструменты и великолепный автоматический карабин фирмы «Хаммерлес» с отражателем фирмы «Гринер», а Жермен Патерн — ящик натуралиста, карабин той же фирмы, не считая двух револьверов в кожаной портупее. Выйдя из Ла-Урбаны, молодые люди направились к тогда еще мало изученному массиву Сьерра-Матапей. Сопровождавшие их индейцы мапойе несли легкое походное снаряжение. За три недели они преодолели около трехсот километров и почти полностью выполнили программу экспедиции. Сделав фотографические и гидрографические съемки Суапуре — на юге и Рио-Тортуга (Рио-Шафанжон) — на севере, собрав растения, которые должны были пополнить их гербарий [79], они две недели назад двинулись в обратный путь.

Вот тут и начались всякие неприятные неожиданности.

Сначала на них напали дикие индейцы [80], что не редкость во внутренних районах Венесуэлы. Отбив с риском для жизни все атаки, молодые люди вынуждены были отступить к подножию Сьерра-Матапей, где проводник-индеец и его сотоварищи предательски их бросили, захватив с собой и снаряжение. У молодых людей остались только инструменты и оружие. Они решили возвращаться в Ла-Урбану, от которой их отделяло еще около двадцати лье. Пищу они добывали себе охотой, ночевали под открытым небом, спали по очереди: пока один спал, другой нес вахту.

И вот два дня назад, очевидно в результате землетрясения, на их лагерь двинулись полчища черепах. Молодые люди не смогли вырваться вперед, поскольку дорогу им перекрывали хищники. Им не оставалось ничего другого, как «ехать» на спинах черепах, двигавшихся к правому берегу Ориноко. Весьма благоразумное решение. Сначала их примеру последовали только обезьяны. Но в нескольких лье от реки обезумевшие хищники тоже бросились на спины черепах. Ситуация стала очень опасной, пришлось отбиваться от пум и ягуаров. А сплошная масса черепах, напоминающая движущиеся тротуары в больших городах Америки, неуклонно приближалась к Ориноко. У Жака Эллока и Жермена Патерна уже почти не оставалось патронов, когда впереди показались первые дома Ла-Урбаны, и черепах остановил защищавший деревню огненный занавес. Так закончилась их экспедиция. И молодые люди, и Ла-Урбана благополучно избежали опасности быть раздавленными этой живой ползущей лавиной.

Жак Эллок сказал, что они не намерены менять маршрут и будут продолжать свои исследования вплоть до Сан-Фернандо-де-Атабапо.

— До Сан-Фернандо? — нахмурившись, переспросил сержант Марсьяль.

— Но не дальше, — ответил Жак Эллок.

— А!

Трудно сказать, что означало это «А!» в устах сержанта Марсьяля — удовлетворение или досаду.

Решительно он становился все более нелюдимым, этот временно исполняющий обязанности дяди Жана де Кермора.

Жану пришлось рассказать свою историю, и нет ничего удивительного в том, что Жак Эллок почувствовал живейшую симпатию к семнадцатилетнему юноше, отважившемуся на столь опасное путешествие. Жак и его друг не были лично знакомы с полковником де Кермором, но в Бретани они слышали о его исчезновении, и вот случай свел их в пути с сыном полковника, отправившимся на поиски отца.