Жюль Верн - Мореплаватели XVIII века

Макартни, проинструктированный церемониймейстером, взял двумя руками и поднял над головой большой великолепный золотой ларец четырехугольной формы, украшенный бриллиантами; в нем лежало письмо английского короля богдыхану. Затем, поднявшись по нескольким ступеням, которые вели к трону, Макартни преклонил одно колено, произнес очень краткое приветствие и вручил ларец его императорскому величеству. Богдыхан собственноручно милостиво принял ларец, поставил его рядом с собой и сказал, что «испытывает величайшее удовлетворение свидетельством уважения и доброжелательства его величества британского короля, проявившихся в присылке посольства с письмом и редкими подарками; со своей стороны он испытывает те же чувства к повелителю Великобритании и надеется, что между подданными обоих государств всегда будет сохраняться доброе согласие».

После частной беседы с послом, продолжавшейся несколько минут, император преподнес ему, а также полномочному министру, различные подарки. Затем почетных гостей повели и усадили на подушки, перед которыми стояли столики, уставленные пирамидами чашек с разнообразными мясными блюдами и фруктами. Император тоже поел и все время выражал послу свое уважение и внимание, имевшие целью поднять престиж английского правительства в глазах общественного мнения на

исключительную высоту. Больше того, Макартни и его свиту пригласили посетить сады Цхе-Хола. Во время прогулки англичане встретили императора; тот остановился, когда они его приветствовали, и приказал первому министру, считавшемуся наместником императора, и некоторым другим высшим сановникам сопровождать гостей.

Китайские вельможи взяли на себя труд провести посла и его свиту по обширным участкам, превращенным искусными садовниками в места отдыха и развлечений и составлявшим только часть этих огромных садов. Остальная часть была предназначена для женщин императорской семьи, и доступ туда находился под строжайшим запретом не только для членов английского посольства, но и для китайских министров.

Затем Макартни побывал в цветущей долине, где росло много деревьев, в особенности очень толстоствольных ив. Между деревьями расстилался густой ковер травы; ее пышному росту не препятствовали ни домашний скот, ни косцы. Китайские министры и англичане, добравшись до берега большого озера неправильной формы, сели на яхты и доплыли до моста, переброшенного через озеро в самой узкой его части; за ним озеро как будто терялось где-то в туманной дали.

Несколько дней спустя, 13 сентября Макартни и его свита были на торжественной церемонии по случаю дня рождения императора.

Назавтра и в следующие дни происходили великолепные празднества, на которых присутствовал Чьен-Лунг со всем двором. Одни за другими выступали акробаты, эквилибристы, фокусники, долгое время не имевшие соперников во всем мире, и борцы. Затем появились жители различных провинций империи в национальных костюмах, демонстрировавшие разнообразные изделия своих стран. Наконец зажглись огни фейерверка; он произвел очень сильное впечатление, хотя дело происходило среди бела дня.

«Некоторые номера программы явились для английских зрителей новостью, – рассказывается в отчете. – Для примера приведем один. На возвышение поставили большой ящик, и когда дно словно случайно отвалилось, мы увидели, как из ящика вылетало множество бумажных фонариков. Они выпадали в сложенном виде, совершенно плоскими, но, отделяясь друг от друга, стали постепенно расправляться.

Каждый принял свою обычную форму, и вдруг в них загорелся свет чудесного тона… По-видимому, китайцы очень изобретательны по части пиротехники. По бокам от большого ящика стояли похожие на него маленькие; когда они таким же образом открылись, из них вылетело по ленте огня, которая извивалась, образуя фигуры различной формы, блестела, как полированная медь, и сверкала, как молния, при каждом дуновении ветра. Номер закончился извержением искусственного вулкана».

Обычно после празднеств в честь дня своего рождения император отправлялся в леса Маньчжурии охотиться на хищных зверей; но так как преклонный возраст лишал Чьен-Лунга возможности предаваться этому развлечению, то он решил вернуться в Пекин. Английское посольство должно было направиться туда раньше императора.