Кристоф Рансмайр - Ужасы льдов и мрака

Летом предвестниками снежной бури большей частью бывают ложные солнца, зимой – ложные луны.

Вследствие преломления лучей в невидимых, парящих в воздухе ледяных кристаллах возникает целая система солнц и лун, всегда упорядоченная под определенным углом. В большинстве случаев это одно-единственное световое кольцо, окружающее солнце на расстоянии 23°; на равной высоте по обе стороны и по вертикали располагаются на этом кольце три ложных солнца. Если явление достаточно интенсивно, то на удвоенном расстоянии образуется второе световое кольцо, опять-таки с тремя ложными солнцами. От настоящего солнца отходят тогда вверх, вниз и в обе стороны снопы лучей, которые достигают самого дальнего кольца и образуют большой крест. Иногда на вертикальной стойке креста, соприкасаясь с внешним кольцом, возникает обратная дуга, и по бокам, на еще большем расстоянии, являются еще два солнца. Феномен сей изумительно красив.

Карл Вайпрехт

Изо дня в день нам казалось, что долгожданный час освобождения близок. Коли мы освободимся, у нас будет реальная возможность добраться если не до легендарной Земли Гиллиса, то хотя бы до безлюдного сибирского побережья Ледовитого океана. Сибирь сделалась самой заветной нашей надеждою. Лишь тот, кто предавался особенно буйным мечтаниям, даже и во время дрейфа рассчитывал на открытие новых земель. Впрочем, упования наши стали так скромны, что и крохотная скала вполне удовлетворила бы наши открывательские амбиции.

Юлиус Пайер

И они возобновили свою тяжкую битву со льдом. По восемь с половиною часов ежедневно ломают, взрывают, пилят и прокапывают льдину, палками сбивают лед с такелажа, дробят панцирь, глазурью покрывающий корпус корабля. В подвесных котлах вываривают из белья зимний смрад, щелоком оттирают со стен кают копоть керосиновых ламп и сальных плошек. Машинист Криш очищает от ржавчины паровой котел, меняет уплотнительную паклю на медных кипятильных трубках, впускных вентилях и кранах для спуска пены, драит поршни и расширительные клапаны, смазывает подшипники – машина как новенькая, хоть сейчас разводи пары; корпус просмолен, паруса проветрены, лежат наготове. Но они по-прежнему в тисках льда. Когда в воскресный день после чтения Библии они обводят взглядом свою работу, им кажется, будто и не было никакого времени меж недавними трудами и тщетными усилиями минувшего года, будто они поневоле повторяют последний год, как несданный экзамен. Все без изменений. Все напрасно. Любое дело – сизифов труд, говорит Пайер. А кто он, этот Сизиф? – спрашивают матросы. С ним было так же, как с нами, отвечает Пайер.

Лед, который зима втиснула под корабль, местами достигает девятиметровой толщины, проруби у них глубокие, точно колодцы, и все попытки опустить барк до уровня моря в конце концов приводят к тому, что «Тегетхоф» приобретает большой крен и на палубе они передвигаются, как по горному склону, а штириец-кок Ораш бранится, ведь котлы не держатся на плите. «Тегетхоф» будто разбитый остов на ледяном стапеле; чтобы не перевернуться, они подпирают корпус балками. Марсовой сидит в «вороньем гнезде» и до рези в глазах всматривается в блистающую даль.

1 мая сука Земля приносит четырех щенков, из которых выживает только один – кобелек Торосы, первое существо на борту, не имеющее воспоминаний о зеленых ландшафтах, деревьях, полях, обо всем, что зовется родиной. Не горюй, утешает Халлер своего друга Клотца, отчаянно тоскующего по дому, не горюй, эва, глянь на собачонка, он никогда не видывал зеленого луга, а ведь почитай что самый развеселый из всех нас.

Торосы скачет вокруг проталин, окруженных обглоданными медвежьими скелетами, будто это и не проталины вовсе, а красивые, окаймленные камышником озерца в долине Пассайерталь, и, словно в поле, на лугу, в саду, роется в отбросах и золе, в кучах мусора окрест «Тегетхофа», которые под теплым солнцем мало-помалу проваливаются в глубь льда. Матросы балуют и оберегают щенка как этакое священное животное, и даже Юбинал, неукротимый вожак упряжки (когда-то некий сибирский еврей якобы привез его с Урала за необоримую силу и дикий нрав), позволяет щенку таскать жратву у него из зубов.

Детство Торосы – последующие месяцы ледового плена. Дневниковые записи делаются безысходнее и однообразнее, ведь и работа у них все время одна и та же. Любое пустячное событие вырастает теперь до масштабов сенсации. Они справляют и имперские праздники, и церковные, поднимают шелковые флажки, устраивают церемониалы и импровизированные банкеты, по случаю которых мичман Орел печет пирожные. Медвежьи охоты – это оргии. Небесные явления – оперы.