Сергей Марков - Обманутые скитальцы. Книга странствий и приключений

Еще выяснился вот такой случай. В 1928 году в Урдо-Аге появился прекрасно одетый по-европейски бурят. Он говорил, что вернулся из Тибета. Был приглашен в Ленинград, где преподавал тибетский язык в каких-то научных учреждениях. Этот человек около десяти лет жил в Лхасе. Рассказывал, как при предпоследнем далай-ламе приходилось укрываться от англичан, приводил много интересных подробностей. Он был в Лхасе и хорошо знал такое обстоятельство, что первое посольство из Лхасы в Калькутту настолько преследовалось английским правительством, что за головы посла Агвана Доржиева и его свиты была объявлена награда в сколько-то тысяч рупий. Это было опубликовано в калькуттских газетах.

Многое удалось мне узнать и о Будде Рабданове (1853–1923), образованном буряте, старшем товарище Г. Ц. Цыбикова. Рабданов сопровождал Потанина в экспедиции, посетившей Китай и окраину Тибета (1892–1893). Лхама Норбоевна подарила мне письмо, посланное Буддой Рабдановым молодому Гонбожабу Цыбикову сюда, в Агинскую степь, из города Дацзянлу (Торсандо), в преддверье Восточного Тибета. Письмо было помечено 7 мая 1893 года.

Тибетское плоскогорье, Маньчжурия, Санкт-Петербург, Пекин и Париж — вот где побывал за свою жизнь Будда Рабданов. Умер он в родной Агинской степи, недалеко от Могойтуя, в местности Хурай-Хилэ.

В его доме провел последние годы жизни участник трех походов Г. Н. Потанина в Центральную Азию хара-егур Лобсын. Он знал четыре азиатских языка. Рожденный в черном тибетском шатре, Лобсын был бездомным пилигримом и скитался по монастырям, пока не встретился с Г. Н. Потаниным и Буддой Рабдановым. Лобсын оказывал им большие услуги. Закончив последний поход, бывалый хара-егур поселился в доме Рабданова. Агинская степь усыновила Лобсына. Здесь он и умер около 1920 года. Будда Рабданов пережил Лобсына лишь года на три. Они окончили свои дни здесь, в стране багульника.

Мы с учителем Жигмитовым едва успевали записывать удивительные рассказы агинских стариков. И нам, наконец, передали еще одну историю о том, как агинские путешественники не раз ездили в… Венецию для закупки алых кораллов, до сих пор очень ценимых в бурятском быту.

То, о чем я написал, — далеко не все, что я слышал и видел на берегах Аги, откуда начинались дороги в Тибет. Я покидал этот край, увозя с собой подаренные мне реликвии тибетского похода Цыбикова, крупные кораллы с Индийского океана и ветви светлой, как иней, благовонной травы, сорванные на вершине горы, откуда открывался вид на речную долину. С высоты горы была видна лощина, где стояла юрта Дагдана Бадмаева, былого жителя города Лхасы. В агинских падях затерялись могилы людей, не раз побывавших в «Стране Джу».

…В последние годы Цыбиков вел себя очень просто, ходил по родной степи с пастухами, знал скот по кличкам. В конце концов он внезапно почувствовал сильное недомогание и слег. Цыбикова увезли в Агинск в больницу.

Своей жене он сказал: «Я знаю, что я умру, но Советская власть, я думаю, позаботится и сохранит мои рукописи и книги».

Велев поставить возле своего изголовья часы, он мужественно ожидал часа своей кончины.

Когда Цыбиков умер, то нашелся кто-то, кто похитил его голову. Этот человек знал литературу о габа́лах. Если в черепе выступает косточка около мозжечка, если на черепе нет швов, то это примета великих людей. Из их черепов делают габалы — жертвенные чаши, обложенные золотом.

…К змеиным извивам отрогов Могойтуйского хребта подходил пекинский поезд. Сев в вагон, я подумал, что, вернувшись сюда для завершения своих поисков, я начну работать уже в «Музее Агинской степи имени Гонбожаба Цыбикова».

В Москве я сразу же дал в газеты сообщение о находке дневника Г. Ц. Цыбикова. По моим следам к Лхаме Норбоевне приехал сотрудник Бурятского научно-исследовательского института, культуры Л. Е. Элиасов. Он приобрел для института тибетский дневник Г. Ц. Цыбикова. Через несколько лет драгоценная находка была напечатана в журнале «Байкал». Одновременно я писал в правительственные органы о мерах по увековечению памяти Цыбикова. В Центральном Доме литераторов мне была предоставлена аудитория, где я смог сделать сообщение об этой своей поездке. Были приглашены представители Института востоковедения.

Однажды меня посетил соплеменник Г. Ц. Цыбикова — директор Агинского окружного краеведческого музея Жигжитжаб Доржиев. Это он когда-то пришел ко мне на Беговую улицу и растолковал, как добраться до Урдо-Аги. Мы с ним сидели, окруженные фотографиями, выписками из путевого дневника Цыбикова, старыми документами и книгами о Тибете. Они приводили нас к судьбам живых людей, наших современников, хорошо знавших Цыбикова. Мы держали в руках листок из цыбиковского архива с записью «О студенте Борисе Ивановиче Панкратове», еще в 1911 году начавшем изучать тибетский язык во владивостокском Восточном институте. А я вынимал конверты со штемпелем ленинградской почты.