Жюль Верн - Прекрасный желтый Дунай

Илья Круш был прав, и, когда лодка уже стояла в маленькой бухточке под защитой мыса, баржа приблизилась к берегу, чтобы переждать в укрытии вплоть до того момента, когда затишье позволит ей плыть дальше.

Когда баржа отдала якорь, Илья Круш удивился и сказал господину Егеру:

— Лоцману стоило бы стать на якорь ближе к суше… Он не меньше чем в двадцати саженях от берега, это не очень надежно… Если он не сумеет закрепиться или якорь не удержит. Правда, здесь неглубоко, но, в конце концов, даже при полной загрузке осадка не должна быть больше трех-четырех футов. Он мог бы подойти ближе.

Однако лоцман и не подумал изменить место стоянки. Господин Егер разглядел, что человек, прибывший на баржу утром, и матросы на носу внимательно изучали обстановку. Но в итоге баржа осталась на месте.

Быстро спустилась ночь, темная, дождливая, безлунная. До восьми часов господин Егер прохаживался по берегу, несмотря на яростные порывы ветра. Но вскоре дождь пошел с удвоенной силой, и наблюдателю пришлось присоединиться к своему компаньону.

В половине девятого оба они уже вытянулись в рубке, тщательно укрывшись, но уснуть не могли, настолько бешеным стал шторм. А около двух часов ночи сквозь завывание бури послышались отчаянные крики.

Около восьми часов утра после ужасной ночи баржа, стоявшая близ правого берега, подняла якорь и пустилась в путь. На ее корме мужчина с помощью двух матросов держал в руках длинный рычаг руля. На носу еще три человека, и в том числе тот, что сел на баржу накануне, наблюдали за рекой.

Волнение ослабло, ветер, дувший с запада, начинал утихать. На небе, в стороне моря, виднелось несколько голубых просветов. Иногда их пронзали яркие лучи солнца.

С того места, где предыдущим вечером Илья Круш спрятался от бури, можно было разглядеть валашский берег и высившиеся на заднем плане горы.

Одинокая баржа продолжала свой путь по Дунаю. Еще до наступления вечера она должна была достигнуть поворота, после которого река течет на север, — это неподалеку от городка Чернаводэ, который соединяется небольшой железнодорожной веткой с черноморским портом Кюстендже [120] Кюстендже — турецкое название румынского порта Констанца. .

А где же плоскодонка? Неужели ночью яростная волна настигла ее и разбила о берег?.. Неужели Илья Круш и господин Егер погибли почти в самом конце путешествия?..

Так или иначе, но лодки не было ни вблизи болгарского берега, ни вблизи валашского. Однако если Илья Круш и его компаньон сумели избежать гибели, то напрасно было бы искать того и другого на песчаном берегу или в деревне, около которой лодка стояла до самого утра.

Вот что произошло, к большому удивлению и к большой досаде лауреата «Дунайской удочки». Его втянули в приключение, развязка которого могла оказаться губительной.

Буря, остановившая судоходство на реке, продолжалась всю ночь. Поставив второй якорь, который удерживал лодку у берега, Илья Круш и господин Егер спрятались от проливного дождя в рубке. Но ветер так бросал плоскодонку из стороны в сторону, что им практически не удавалось уснуть.

Итак, было около часу ночи, когда раздались крики отчаяния — то ли с берега, то ли с баржи, стоявшей на якоре ниже по течению. Оба путешественника, выбравшись из-под крыши, в глубокой темноте пытались разглядеть, что происходит.

Нет, крики раздавались не с берега и не из деревни. Они шли с баржи. Сигнальные огни загорались то сбоку, то на корме, то на носу, на секунды выхватывая из темноты картины суматохи и переполоха на борту.

До ушей Ильи Круша и господина Егера доносились обрывки фраз:

— Сюда! Сюда!

— Он упал здесь!

— На воду, шлюпку на воду!

По звукам Илья Круш догадался, что на барже спешно отвязывают шлюпку.

— Должно быть, кого-то смыло волной! — догадался он.

Если это было так, то хозяин сделал все возможное, чтобы спасти несчастного. В самом деле, рискуя перевернуться, шлюпка уже плыла вниз, так как человека могло унести только по течению.

Что до Ильи Круша, то он ничем не мог помочь бедняге — выйти на середину реки означало добровольно отдать себя на растерзание бушующим волнам.

Оба ждали. Сигнальные огни по-прежнему качались на верхней палубе баржи. Через полчаса вновь показался свет фонаря, освещавшего путь шлюпке. Она с помощью весел возвращалась на баржу, и похоже было, что попытка спасения не удалась, так как послышался крик одного из матросов: