Вадим Бурлак - Хождение к морям студёным

— Небось, кто-то из наших охотников, — пояснил Андреич.

— А это мы сейчас поглядим, — проворчал Митька и потянулся за ружьем. — Всяких приходилось в тайге встречать.

— Эго-гей!.. — Раскатисто закричал Андреич в сторону реки.

И словно ему в ответ, снова раздался выстрел.

— Сейчас придет… Надо воды в котелок подлить, — сообщил Андреич.

А через некоторое время вышел из лесу высокий старик. На нем было странное одеяние из волчьей шкуры, похожее на тулуп, только без рукавов. На голове — рваная беличья шапка. А у пояса болтались рябчики и один глухарь. За плечом виднелась берданка с грубым, самодельным, почерневшим от времени прикладом.

Увидев нас, охотник на мгновение замер.

— Здорово, дедушка Тит! — крикнул Андреич. — Иди к нам, не бойся… Аль не узнал меня?

— А че мне бояться? — буркнул старик.

— Это самый старый охотник в наших местах, — тихо пояснил мне Митька. — Поди, уже девяносто годков стукнуло…

Тем временем гость поприветствовал нас, уселся у огня и достал из холщового мешочка прокуренную трубочку. Молча, с наслаждением, он принялся попыхивать ею. Запахло крепкой махоркой. Лишь после этого старик снова заговорил.

— Уморился…

— Заманки осматривал? — деловито осведомился Митька.

— Осматривал… А ну-ка, возьми глухарчика на ужин… — Старик отвязал от ремня птицу.

— Дедушка Тит, не нарвался на медведя сегодня? — снова поинтересовался Митька.

— Как не нарваться, коли их в округе тьма-тьмущая! В других местах повыбивали, а у нас, слава Богу, еще сохранились косолапые. Вот только что видел развороченный муравейник. Видать, зверь почуял меня и убежал. Даже полакомиться муравьиными яйцами не успел.

Старик махнул рукой.

— Бедокурят иногда косолапые вовсю. Не только муравейники ломают, а валят столбы телеграфные и рвут линии.

— Зачем же медведям валить столбы? — удивился я.

— Телеграфные линии им вовсе не нужны, — ответил дедушка Тит. — Просто идет косолапый и вдруг слышит гудение, вроде бы как пчелиное. Глядь — столб с проводами стоит. И кажется зверю, что там пчелы прячутся. Вот зверь и начинает раскачивать столб, пока не свалит…

— Приходилось один на один выходить на медведя? — спросил я.

— А вот стяни с меня рубаху — и увидишь! — ответил старик, будто вспомнил что-то радостное. — Спина у меня хозяином драная да ребра его лапами переломаны.

— Как же ты ему разрешил? — с ехидцей проговорил Митька.

— Он разрешения не спрашивает, когда сзади наваливается да по шапке бьет, — все так же добродушно ответил гость. — Как от него оборонишься, коли ружье не успел сорвать с плеча и в руках только нож?.. А у него, лешего, и зубы, и когти. Да и сам он — эдакая глыба… Помню, повалил меня на спину и пасть разинул такую, что и шапкой не заткнуть…

— Ну и как из-под него живым выполз? — удивился Андреич.

— Не выполз бы, если бы кобель мой Баргай не подсобил. Пес всегда при мне, вот только теперь куда-то запропастился. Утром погнал оленя и до сих пор нет. И чего погнал? Я ведь на оленя теперь не ходок… — старик снова усмехнулся. — Да Бог с ним, найдется. Не раз уже такое вытворял.

Вот и ночь наступила. Хоть все мы устали от дневных переходов и забот, а спать никому не хотелось.

Дедушка Тит после чая разговорчивым оказался. Видно, медвежья тема ему по душе пришлась:

— И все ж не так страшен косолапый, что по земле да по льдам хаживает…

Старик не успел договорить. Митька прервал его на полуслове:

— А какие ж еще бывают? Летающие или подземные?..

Андреич укоризненно взглянул на него.

— Бурмоли да знай меру!..

Но дедушка Тит не обиделся, лишь снисходительно улыбнулся:

— Случилось однажды повстречать и подземельного зверя… Давно это было. Еще перед первой… германской… Занесла меня судьбинушка на Урал, на речку Сертынья…

Митька снова раскрыл рот, наверное, опять хотел брякнуть свое очередное ехидство, но сдержался. Однако шепнул мне украдкой:

— А вечный-то дедок наш кандальником был в молодости… Шавырил купцов по калганам на дорогах.

За то и в браслеты одели. Потом деру дал с кичей и стал таежным ветром…

Дедушка Тит скользнул взглядом по Митьке, будто чирканул бритвой. Тот и замолк сразу. А старик все так же невозмутимо продолжал:

— Дознались господа начальники, где я обитаю, и нет, чтобы сразу мне волю сгасить, нашли иной подход. Нашептал им залетный иностранец — то ли большой ученый, то ли ярый прохвост, — что обитают в подземельях среднего и заполярного Урала до потопные звери. Называл он их «пещерны львы и медведи»…