Вадим Бурлак - Хождение к морям студёным

«Скала представляла собой огромную глыбу кварца, — записывал в 1901 году Толль. — Не подлежит никакому сомнению, что это тот самый глинт, который Миддендорф видел на острове Бэра, что это и есть описанная им глыба…

Пройдя несколько шагов на восток, я увидел в бинокль нечто похожее на остатки избушки. Я поспешил туда и действительно увидел перед собой полуразрушенный домишко… От него остались лишь нижние венцы…

Я сел отдохнуть на бревна, чувствуя себя счастливым оттого, что нашел самые северные следы пребывания Миддендорфа и что, заполнив пробелы, оставшиеся на географической карте, я получил возможность хоть в какой-то мере выразить этим благодарность своему учителю…»

Во время своей последней северной экспедиции Эдуард Толль открыл залив, который в память об учителе назвал фьордом Миддендорфа. Он не только нанес залив на карту, но и красочно описал это событие в своем дневнике:

«С южной стороны на горизонте, на фоне розово-красного неба, резко выделялись волнистые темно-синие контуры гор материка, над их вершинами плыли красноватые и золотистые перистые облака, похожие на колеблемые ветром столбы пламени. На переднем плане сверкали, освещенные пробивающимся сквозь тучи солнцем, узкие бурые полоски тундры, окрашенные местами в светло-фиолетовые тона.

У подножия скалистого мыса, представляющего собой хаотическую груду нагроможденных одна на другую глыб серовато-бурого выветренного гнейса, неподвижным покровом лежал пригнанный ветром лед, а но другую сторону мыса принесенные течением льдины, сталкиваясь, издавали певуче-жалобный звук. Слегка волнующееся огромное море отражало на своей поверхности низко нависшие свинцово-серые облака, которые по мере приближения к бухте становились фиолетовыми. В холодных серо-стальных водах неподвижно стоит на якоре «Заря», солнечный диск медленно исчезает за пламенеющим на горизонте огненным морем — там, где далеко-далеко находится моя родина!»

Снова возвращаясь мыслями к своему учителю, к его подвигу и научным заслугам, Эдуард Толль отмечал в своих записях: «Фьорд, который мы открыли и в котором стоим уже одиннадцать дней, я назвал именем Миддендорфа.

Полагаю, что я имел право это сделать: во-первых, потому что мы определили координаты этого места; во-вторых, потому что изучение окрестностей и фауны фьорда проходит успешно и, следовательно, наименование фьорда вполне обоснованно. Чье же имя более других заслуживает того, чтобы быть увековеченным здесь, если не имя Миддендорфа — первого ученого-исследователя Таймырской земли, авторитетного исследователя Сибири?»

После окончания университета начались северные странствия Эдуарда Толля. В 1885 году он стал помощником известного ученого и путешественника Александра Андреевича Бунге, который возглавил экспедицию по исследованию Новосибирских островов.

Достигнув северной стороны острова Котельный, в один из ясных дней Толль увидел очертания далеких гор и сразу сделал вывод: это она — легендарная Земля Санникова.

Он хотел немедленно отправиться к своей мечте, даже без помощников, в одиночку. Но в тот год у молодого ученого не было возможности достичь заветного острова. Шло время, а мечта о таинственной земле снова и снова манила его на Север.

В 1893 году Толль опять прибыл на Новосибирские острова. Он подробно расспрашивал бывалых полярников — рыбаков, оленеводов, охотников на медведей, песцов и моржей — о загадочной северной земле.

У него не было сомнений, что Земля Санникова существует. И даже фантастические рассказы Егория, а потом и бывалого «добывальщика мамонтовой кости» Угрю о странных северных людях из прошлого и о шестипалом шамане считал косвенным подтверждением своих убеждений.

Но, когда Эдуард Толль заговорил с охотниками за мамонтовыми бивнями о своем желании организовать экспедицию к Земле Санникова, Угрю туманно и не совсем понятно принялся остерегать его:

— Поздно искать то, что ушло. Поздно искать невозвратное. Поздно искать то, что не сможет стать уроком ныне живущим… Ну, а если не победишь в себе желание «побывать там», можешь никогда не вернуться в свой мир…

Но разве могли остановить одержимого ученого подобные неясные предостережения? Толль выслушал их и поступил по-своему.

В «Кронштадтском вестнике» 25 марта 1900 года появилась публикация: «В зале Кронштадтского морского собрания известным исследователем полярных стран Э.В. Толлем была прочитана лекция «О целях Русской полярной экспедиции, снаряженной Академией наук», вызвавшая оживленную дискуссию.