Бенгт Даниельсон - Большой риск. Путешествие на Таити-Нуи

Остаток дня мы посвятили еде и сну, это еще не потеряло прелести новизны для нас.

Чтобы составить протокол о катастрофе, понадобилось вспомнить все подробности последних дней. После этого мы вышли очень подавленными из здания муниципалитета. С Таити была получена телеграмма. В ней сообщалось, что за нами выслана канонерка, которая прибудет на Ракахангу, по всей вероятности, в четверг, во второй половине дня. Это сообщение несколько утешило нас. Мы принялись разыскивать вещи после кораблекрушения и упаковывать все то немногое, что уже удалось подобрать. Жан вместе с несколькими атлетического сложения парнями отважился даже нырять в том месте, где перевернулся плот. Но они вытащили лишь приемник. Больше повезло тем, кто прочесывал берега острова. Когда все находки были аккуратно сложены в доме муниципалитета, я, к своей безграничной радости, нашел среди них не только деревянного полинезийского божка, но и изуродованную металлическую коробку, в которую перед самой катастрофой положил лаг, морскую карту, мой личный дневник и восемь фотопленок [7] Благодаря этой удачной находке я смог рассказать о нашем путешествии во всех подробностях. Жан Пелисье, который, возвратившись во Францию, поспешил издать книгу под названием "Пятеро на плоту", полагался только на свою память, вот почему в ней много неточностей как в данных о курсе, которым мы шли, так и в изложении последовательности событий и их взаимосвязи. Кроме того, по не всегда понятным причинам, он предпочел опускать некоторые важные события... . Дрожащими от волнения руками я раскрыл ее. Все бумаги и фотопленки оказались в полной сохранности.

Французская канонерка "Лотос" прибыла сразу же после полудня 4 сентября, и, так как в лагуне не было подходящего прохода, ей пришлось стать на якорь за внешним рифом, с подветренной стороны острова. Вождь Турута немедленно приказал приготовить несколько каноэ и предложил губернатору и мне сесть в то, которым командовал он сам. Первым на борту "Лотоса" я встретил нашего верного Карлоса Гарсия Паласиоса, который обнял меня со слезами на глазах. Вторым был мой товарищ Франсиско Коуэн, который ходил с нами в плавание на "Таити-Нуи1". За ним стояла французские офицеры в свежих, накрахмаленных формах. Жан, Ганс и Хуанито шли вслед за нами, в другом каноэ. Вскоре с обеих сторон посыпались вопросы и ответы. Поднявшийся гомон совершенно заглушил наш разговор. Но это уже теперь ничего не значило. Мы могли наконец излить долго сдерживаемые чувства.

Турута, как и следовало ожидать, оказался на высоте положения: не успели прибывшие гости спуститься на землю острова, как он без промедления пригласил их в муниципалитет, где все население, выстроившись четырехугольником, приветствовало их пением гимна Великобритании "God save the Queen" [8] "Боже, храни королеву". . Затем для всех нас был устроен пир, и мы поглотили такое количество еды, что и сами поразились и удивили всех друзей. Как говорится, тренировка вырабатывает сноровку.

Командир "Летоса" получил приказ привезти на Таити прах Эрика, и поэтому сейчас же после обеда мы отправились на маленькое красивое кладбище и осторожно открыли свежую могилу. Не успели мы покончить с этим печальным делом, как надо было готовиться к балу. Жители Ракаханги решили устроить его в нашу честь. Многим могло показаться кощунством такое сочетание горя с весельем, и сначала мы все отказались от предложения островитян. Но Туруте и его подданным трудно было понять наши чувства. Им, как и всем полинезийцам, было непонятно, что мертвые, загробная жизнь которых - вечный праздник, могли возражать против веселья и развлечения живых. Мы понимали, что было бы лицемерием отменять бал из-за уважения к покойнику, - лицемерие Эрик ненавидел больше всего - и уступили им. Я, откровенно говоря, не относился к балу с таким жаром, как полинезийцы, и если бы не настойчивость женщин, с которой они сами приглашали на танец, я не сделал бы ни одного па.

Но танцевать пришлось много, и после такой гимнастики я проснулся поздно и с большим трудом поднялся с постели: ноги ныли и не сгибались в коленях. Одной из самых замечательных особенностей бала был роскошный обед, последствия которого я все еще ощущал в желудке. Поэтому приглашение Туруты на прощальный, банкет, устроенный для нас и для наших друзей с "Лотоса" в здании муниципалитета, не вызвало во мне особого энтузиазма. Прихрамывая, отправился: я туда окольным путем, чтобы немного прийти в себя. Добродушные жители Ракаханги предполагали, по-видимому, что мы все еще не отъелись, и снова приготовили невероятное количество лакомых блюд. Они внимательно следили за тем, чтобы мы ели. Полдюжины речей, произнесенных по-полинезийски, по-английски и по-французски, позволили сделать передышку, иначе не знаю, как бы я справился с последним блюдом - пудингом.