Жюль Верн - Жедедья Жаме

После регистрации наследства, став законным владельцем отцовского фрака, Жедедья Жаме как заботливый и набожный сын поручил лучшему местному портному его перелицевать. Тот, возвращая новому хозяину отреставрированную одежду, шедевр портняжного искусства, сказал с тонкой улыбкой мастерового, часто имеющего дело со старьем:

— Месье Жедедья, этот фрак вас переживет, если только не порвется раньше!

Наш герой так испугался открывшейся перспективы своего близкого конца, что весьма остроумно ответил ухмылявшемуся хитрецу:

— Думаю, он все-таки порвется!

Этот портной был немцем, родом из Гарта в Померании [15] Померания — северная область тогдашней Германской империи, расположенная вдоль побережья Балтийского моря, от Варнемюнде до Гданьска. Сейчас бóльшая часть Померании, к востоку от реки Одры (Одера) находится в составе Польши. и почерпнул на берегах Одера свои свежие остроты, коими он так славился.

Жедедья Жаме незамедлительно облачился в обновленное отцовское наследство, и, когда, несколькими годами позже, получив еще одно от своего кузена, отважного аэронавта, свалившегося с высоты в три тысячи метров, он предложил мадемуазель Перпетю Тертульен сердце и рукав своего фрака, ее взволнованная семья охотно приняла его в свое лоно. С того времени каждый вечер он заботливо складывал вчетверо предмет туалета, коему был обязан счастьем, и каждое утро вновь в него облачался, дабы заняться обычными делами.

Но каковы же были его заботы о фраке, или, вернее, каковыми они не были? Чего он всеми силами избегал?

Он не терпел, когда какая-нибудь неделикатная муха своим тонким хоботком рылась в глубинах этого допотопного Эльбёфа; [16] Эльбёф — промышленный город во Франции, в департаменте Сен Маритим, славившийся своими тонкими сукнами. (Примеч. перев.) впрочем, бедное насекомое, по высоконаучному выражению юного Франсиса, не нашло бы там ни зернышка, ни червячка. Мы же возьмем на себя смелость предположить, что она нашла бы на куртке юного Жаме соседку, с которой бы могла поделиться своими неудачами.

Месье Жедедья ничего не снашивал, кроме щеток для одежды.

Аккуратно надев фрак с помощью годами отработанной геометрии большого и указательного пальцев, Жедедья изящно приподнимал обшлага, чтобы выпустить наружу манжеты сорочки, затем ловким и деликатным щелчком сбивал одному ему видимые пылинки с отворотов, воротника и фалд.

Подобная забота распространялась также на жилет и каждодневные брюки. Скроенный на английский манер, жилет застегивался на все пуговицы и составлял компанию обвивавшему шею Жедедьи белому галстуку. Месье Жаме походил на адвоката, приготовившегося принести присягу, и каждый раз, когда он, жестикулируя, воздевал руку к небу, так и казалось, что с его уст вот-вот сорвется сакраментальное: «Клянусь!»

Черные панталоны месье Жаме, лоснящиеся и даже засаленные, с поясом с тремя пуговицами, ясно свидетельствовали о своем почтенном возрасте и о том, что они родом из конца Золотого века [17] Золотой век — по понятиям античных философов, человечество пережило несколько эпох в своей истории, первую из которых назвали «Золотым веком»; в это время люди будто бы жили в полном достатке и согласии с природой; всякое насилие им было неизвестно; среди землян царили абсолютное равенство и единодушие. . Глядя на них, невольно думалось о временах осады Трои [18] Троя — древний город на северо-западе Малой Азии, близ пролива Дарданеллы, открытый в XIX веке археологом-любителем Генрихом Шлиманом (1822–1890). О войне древних греков с Троей повествует древнегреческая эпическая поэма «Илиада». (Примеч. перев.) , бедствий Актеона [19] Актеон — в греческой мифологии фиванский охотник, подсмотревшим за купавшейся Артемидой. В наказание она превратила его в оленя, и несчастного растерзали его собственные собаки. (Примеч. перев.) и о законах Ликурга [20] Ликург — легендарный законодатель в Спарте (Древняя Греция). (Примеч. перев.) . Эта необходимая часть мужской одежды, одно название которой так шокирует английских леди, свободно ниспадала до земли значительно ниже щиколоток хозяина; из-под штанин грешную землю попирали с математической точностью зашнурованные черными шнурками башмаки, которые и довершали облик гордого собственника из Тура, придавая ему в нижней части фигуры неотразимое сходство с перепончатопалыми водоплавающими.

Простите нам этот углубленный экскурс в область одежды; французская поговорка «Не одежда делает монаха» совершенно справедлива: скорее, монах сделает одежду. Дело в том, что если уж природа одарила Жедедью лишь одним, и то совсем безобидным, пороком — излишней чистоплотностью, — следовало составить представление о герое через призму этого его недостатка.