Антон Кротов: От -50° до +50° (Афганистан: триста лет спустя, Путешествие к центру России, Третья Африканская)

Так я достиг города Джалал-Абад. По сути, это очень большое село одноэтажных домов с небольшим центром из пятиэтажек. Город не впечатлил, и я поехал дальше, в древний г. Узген. Местность эта жаркая, и произрастают здесь всяческие фрукты, овощи и хлопок. Хлопка особенно много.

Там у меня возникла идея обогнуть город Ош, сократить дорогу: сделав 93-километровый объезд, выскочить на Памирскую трассу южнее Оша, в селе Гульча. Конечно, я знал, что самый короткий путь — не обязательно самый быстрый, но было интересно. К тому же не хотелось искать ночлег в Оше, так как в деревнях это проще, чем в больших городах. Хотя уже и в городе я вызываю большой интерес, все на меня смотрят, пытаются завязать контакт, угощают мороженым, минералкой, лавашом, арбузами, но в гости не зовут. К сожалению, в Узгене мне встретилось несколько пьяниц, охмелевших то ли по привычке, то ли в честь восшествия на престол нового президента.

Итак, я выехал на восток. Киргизы в своих горах имеют машины, но ездят на них очень локально, на пять-десять километров, в соседнее село и обратно. На десять километров сменил пару легковушек, затем меня подобрала старая советская «Волга», в которой сидело четверо пацанов лет четырнадцати. Взрослых среди них не было, и говорящих по-русски тоже. Ребята очень веселились, подобрав попутчика, и провезли меня ещё десять километров до перевала, на котором стояло два памятника по сторонам дороги: ракета и баран. Там дети меня высадили и уехали обратно в свою деревню — видимо, брали машину у родителей покататься.

На перевале меня подобрал автобусик, старый ПАЗик, и довёз до большой деревни Кара-Кульджа. Там оказался большой и вкусный базар с арбузами и лепёшками, а также весьма запущенный автовокзал. Из схемы автобусных маршрутов примерно на 1988 год можно было уяснить, что по дороге, по которой я завтра намеревался ехать, мне скорее всего придётся идти. Автобусного сообщения на Гульчу не было, а значит трасса там не очень хорошая. Так назавтра и оказалось.

Я пошёл по дороге на выход из посёлка, но меня окликнули и зазвали в дом местные жители. Здесь, в киргизской глубинке, уже настоящее азиатское отношение к путнику (в хорошем смысле слова): подвезут, пригласят в гости, накормят, оставят ночевать. Большая часть взрослых до сих пор помнит русский язык и ностальгирует по СССР. Сельский народ ждёт лучшего от нового президента, К.Бакиева — он тоже уроженец юга Киргизии, в отличие от прежнего, А.Акаева, жителя северной части. Юг и север здесь сильно отличаются: юг более бедный, более дружелюбный, более дешёвый и более религиозный.

Сельский дом, куда я попал, был типичным для этой местности: построен из глины с соломой и оштукатурен, внутри несколько комнат, ковры, телевизор, во дворе — корова, курицы и другой скот, огород с овощами. Сами производят хлеб и круглый каменно-твёрдый сыр размером с глаз. Его грызёшь и непонятно, что за белые части от него крошатся: куски ли это сыра, или твои же зубы? Такой у них сыр. Кстати, в Монголии есть почти такой же.

Сушится этот сыр на солнце и от этого затвердевает, а потом может храниться неограниченно долго. На вкус солёный. Очень хороший сыр, но много его не съесть, сил не хватает на разгрызание. Говорят, от него хорошо отбеливаются зубы. Те, что останутся после разгрызания сыра.

Наутро я покинул село Кара-Кульджа и отправился дальше, где, судя по карте, между сёлами Ылай-Талаа и Сай должна быть отворотка на Гульчу. Так оно и оказалось. После Ы. транспорт закончился, и я шёл пешком целый день, лишь две легковушки провезли меня каждая по два километра.

О, киргизские горные сёла! Идеальное место для неторопливых вольных путешествий. Тёплый климат, чистый воздух, немноголюдно. Красивые горы, повсеместно всадники в киргизских колпаках, все едут по своим делам на лошадях, срезая серпантин дороги, резко в гору и под гору. В сёлах все удивляются на путника, но стоит сказать: «здравствуйте, бабушки!», как бабушки, сидящие у колодца, сразу вспоминают русский язык, заманивают в гости, угощают лавашом и кумысом. А вот дети и подростки до двадцати лет русским языком вовсе не владеют. Некоторые ещё и боятся меня.

Я шёл около тридцати километров, и дорога всё поднималась в гору. Пастбища, речки, маленькие водопады, потом всадники посоветовали мне спрямить путь, я попёрся по лошадиной тропе и запарился, хотя и срезал несколько кругов серпантина. Наконец поднялся на перевал, где стоял даже указатель «Алайский район», а под ним стоял полный народа встречный уазик, перегревшийся от трудного подъёма, и водитель, узрев меня, стал громко орать в мою сторону по-киргизски — может быть, он испугался моего визита и пытался криками отогнать меня, как медведя. Это ему удалось, я отдалился от машины и пошёл вниз, что было куда приятнее, чем вверх.