Антон Кротов - Это ты, Африка!

— А не может человек один раз узнать обходный путь и потом всегда бесплатно ездить?

— Это ты хороший вопрос задал, — улыбнулся водитель. — Вот сейчас историю расскажу. Было то года полтора назад. Ночью, стук в дверь. Кто? На пороге человек. «Помнишь Митьку, своего одноклассника? так вот я — брат его». Ну ладно, а что ночью приспичило? Отвечает: груз в Россию. Нужно провести. Хорошо, я его предупредил, только это будет не бесплатно. Наутро мы с ним идём к начальнику таможни (ну, городок маленький, все друг друга знают), так мол и так, друг это мой, Митькин брат, помните… В общем, с этой процедуры я ни копейки не поимел. И вот, уехал. Проходит год. Вдруг, ночью, стук в дверь. Кто? Тот же самый человек, весь такой из себя, руки трясутся: помоги! В чём дело? Рассказывает. После того случая они с друзьями уже пять раз в Россию гоняли в обход таможни, дорогу узнали, и вот опять поехали. А везли рентгеновскую плёнку. Поехали, как всегда; на посту, ещё перед границей, остановили их: что везём? мол, рентгеновскую плёнку, в соседнюю деревню. Ну, пропустили их, хотя ясно, что зачем в деревню «Камаз» рентгеновской плёнки? И как поехали они в обход таможни, там — хлоп! стоят! «Ну, ребята, попались!» Машину опечатали, в Шостку сообщили… И вот он: помоги! Я отвечаю ему: конечно, мы сделаем всё, что можно, но скорее всего это бесполезно. Здесь ты виноват сам — решил сэкономить и попался. Пошли мы к начальнику таможни, туда, сюда, но — поздно: сообщили уже начальству, и в Шостку, и сделать было ничего нельзя, плёнка ворованая оказалась, ну и сел он. Так что мораль: можно в обход ездить, можно и самому, без проводника, но дороже обойдётся.

Так, в основном слушая рассказы водителя о его приграничной жизни, мы проехали сотню километров. Настал мой черёд рассказывать о сущности и методах автостопа. Как тут видим мы впереди, на трассе, длинную волосатую фигуру в жёлтой куртке.

— Ну, а у вас и девушки автостопом ездят?

— Конечно, бывает, давайте подберём, — отвечал я, увидев в «девушке» последователя В.Шанина Макса Антоненко из подмосковного Долгопрудного. И впрямь, это оказался он, едущий из Киева домой.

Было так приятно встретить коллегу, что я быстро передумал ехать на железнодорожную станцию Зёрново. «Ладно уж, ещё не так холодно, поеду дальше по трассе, узнаю от Макса новости», — подумал я.

Водитель свернул на своё Зёрново, а мы выгрузились на трассе километрах в сорока от трассовой таможни. Новостей оказалось не очень много. Никто из известных людей далеко не ездил. На собраниях РАКА (российской ассоциации клубов автостопа) привычные раздоры и неорганизованность. Традиционная майская «Эльба» (встреча автостопщиков) пройдёт, как всегда, близ деревни Ижицы (несмотря на жаркие дебаты о переносе места). Доллар стоит 24 рубля — ровно столько, сколько и в дни нашего отъезда, а буханка хлеба — около четырёх. Всё по-прежнему, как будто и не уезжал никуда.

С поворота на Глухов, где мы с Максом оказались, нас вывез необычный деньгопрос. Всего в машине было уже трое: водитель, его жена и пьяный пассажир; он-то и пристал к нам: а сколько платить будете? Водитель получил от меня один египетский фунт. Однако, всю дорогу до таможни недовольный пьяница пытался выцыганить из нас дополнительную оплату в более полезной, по его мнению, СКВ.

Перед таможней мы попрощались со странными деньгопросами (они свернули на окольную дорогу) и пошли на выход с Украины. Попутно оказалось, что у Макса осталась одна украинская гривна, и мы можем её проесть. Зашли в придорожное кафе перед самой границей; Макс купил хлеба, а я достал румынские консервы с паштетом. Какой-то нетрезвый богатый человек активно предлагал нам подарить денег, но нам они уже не требовались. Заварили каркаде и славно отметили последнюю границу.

Последняя граница выпускать нас не хотела. Оказалось, пропуск людей осуществляется не по мере прибытия оных, а оптом один раз в час. Вечерело и холодало. Я одел под куртку палаточный тент, но всё равно начал замерзать. Так же охладился и Макс, поэтому по прибытию в Россию мы забрели в другое кафе — есть оставшийся хлеб с консервами и пить каркаде с сахаром. Когда мы вернулись на трассу, стало уже совсем темно и зябко.

Макс испускал желание стопить в ночь, я же не возжелал этого. Отправился в лес и впервые за три месяца поставил палатку на своей, российской земле.

«Славная осень: здоровый, ядрёный воздух усталые силы бодрит», — вспомнил я слова поэта, вылезая из палатки наутро. Наружный воздушок был явно ноябрьский. Кое-как собрался и пошёл на трассу.