Н. Пинегин - 70 дней борьбы за жизнь

На койке же стоял большой аптечный сундук, полный всевозможных лекарств и перевязочных средств. Сундук этот из всех предметов наиболее сохранился, но пока нас заинтересовал только круглыми мятными леденцами, мы взяли их с собой «к чаю».

Между постройками и берегом была целая свалка: тут были порожние банки из-под разных консервов, кастрюли, тарелки, сковороды, чайники, ложки. Все это было грязно и поломано: не хватала ручек, крышек, носков, но между этими вещами попадались и годные, к употреблению. Здесь же валялись обрывки собачьей и конской упряжи. Вся эта куча напоминала развал на «толкучке». Ясно было, что мы обеспечены надолго всем необходимым и даже «предметами роскоши».

Теперь надо было подыскать себе приличную «квартиру». Ни в главном- доме, ни в амбаре, ни в «цирке» жить было нельзя в настоящем их виде. Напротив главного дома, в сторону к утесам стояла четвертая постройка, не менее странная, чем «цирк». Как потом мы рассмотрели, это была судовая рубка. Вокруг стен в расстоянии около тридцати сантиметров был воткнут ряд бамбуковых палок, образующий нечто в роде частой решетки, переплетенной проволокой и скрепленной планками. Между этой решеткой и стенками рубки был положен торф или мох, который, вероятно, лежал во всю вышину постройки, но от времени осел на половину высоты. Такая же бамбуковая решетка ограждала небольшую площадку перед входом, образуя что-то вроде крытого палисадника. Эта маленькая усадебка показалась нам симпатичной; тут не было грязи, так как она стояла на возвышении, и не видно было следов разрушения, как у других построек. В нее мы и вошли.

В палисаднике был устроен кузнечный горн. Дверь в постройку была прикрыта плотно, и к ней прибита лошадиная подкова, кажется, у всех считающаяся эмблемой счастья. Войдя в помещение, мы увидели, что жить здесь вполне можно. Налево стояла чугунная печка, около которой находился ящик с мелко напиленными дровами, направо был столик, а прямо против двери — широкие нары.

Была здесь некоторая утварь, лампа и посуда. Здесь мы и устроились, сложив на столе свои «покупки» — консервы и сухари. Скоро весело запылал огонь в печке, и мы могли наконец снять с себя мокрую Одежду, принялись готовить обед, сварили суп из жирного консервированного мяса, заправили его найденным сушеным картофелем и с аппетитом принялись обедать с долгожданными сухарями. Мы были дома, были сыты, у нас было все, что только можно пожелать, и о чем, конечно, не мечтали, когда шли к мысу Флора. Флора превзошла все наши самые смелые мечты. Утомленные и дорогой, и массой новых впечатлений, мы легли спать в обстановке, от которой уже отвыкли.

Да, теперь мы были спасены. Теперь мы не опасались за будущее. Только бы собрать наших раскиданных спутников, где-то они теперь»?

После долгих приключений и счастливой находки запасов Альбанов с Контрадом спали как убитые, вволю. Проснувшись и позавтракав, принялись за работу. Прежде всего надо было подвести к поселку каяк, оставленный километра за два, и взять в дом остатки снаряжения: компас, бинокль, хронометр и секстан, две книжки, паруса, топор, спички и три банки с почтой. После этого принялись за спасение провизии, валявшейся в воде и грязи, — собирать разбросанные везде банки, а их было много. Тут пришлось убедиться, что добрая половина банок уже никуда не годилась: иные были пробиты, иные проржавели, и провизия в них испортилась. Но оставшиеся все были собраны, просушены и рассортированы. Пока не была устроена кладовая для хранения провизии, эти банки расставлялись частью в палисаднике, а частью около амбара на досках.

После этого мы приступили к выкалыванию изо льда ящиков и банок, покрытых сверху талой водой. Постепенно стали извлекаться на свет различные консервы и вещи. Работа была кропотливая, но зато интересная и полная самых неожиданных открытий и сюрпризов.

«Чего-чего мы не нашли во время этих раскопок! Пеммикан, мясо — баранина, свинина, кролик, — масло, какие-то колбасы в запаянных банках, сушеная и прессованная зелень, сушеный картофель, большие плитки шоколада без сахара, яичный порошок…Во льду же, покрытом водой, нашлись десятки килограммов чая в коробках; почти весь чай был негоден, коробки проржавели, и чай отсырел и заплесневел. Тем не менее мы взяли несколько коробок, наиболее сохранившихся, и, просушив их, пили с удовольствием. В железных бидонах, тоже под водой, было найдено много овса, по-видимому, для лошадей. Хотя он и отсырел, но мы попробовали сварить из Него овсяный кисель. Получилась вполне съедобная вещь, так что мы решили этот овес еще использовать зимой. Нашли несколько десятков килограммов керосина и ящик стеариновых свечей, — это будет очень кстати длинной зимней ночью. Найдены были шелковые легкие палатки, при чем на каждой были красные надписи и номера на английском языке. Эти надписи поставили меня в тупик: «Полярная экспедиция Циглера № 12». Подобные надписи и клейма были на многих предметах… Все вещи были лучшего качества, и каждая была занумерована. Этот неизвестный нам Циглер совершенно сбил меня с толку.