Роберт Скотт - Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.

Среда, 22 февраля.Лагерь 36. Температура за завтраком ‑2° [‑19 °C]. Несомненно, на обратном пути мы попали в отвратительные условия, а ввиду позднего времени года дела могут сложиться действительно скверно. Сегодня утром с SE поднялся довольно бурный ветер и сильно гнал снег по поверхности. Мы сразу же потеряли и без того слабый след, но все‑таки шли довольно быстро. Настал час завтрака, а гурий, который мы надеялись увидеть, не появлялся. Боуэрс был уверен, что мы ушли слишком далеко на запад, и поэтому взяли несколько правее. Прошли еще одну лошадиную стоянку, не увидев ее. Вечером, изучив карту, мы убедились, что хватили слишком на восток. При ясной погоде ошибку можно исправить. Но дождемся ли ясной погоды? Положение тяжелое, тем более что, исправив ошибку, мы снова можем повторить ее. Вечером ветер начал спадать, и небо на юге проясняется. Это несколько обнадежило нас. Во всяком случае, отрадно отметить, что при всех этих невзгодах никто не падает духом. Сегодня к ужину было рагу из конины, такое вкусное и сытное, что мы почувствовали прилив новых сил и бодрости.

Четверг, 23 февраля.Лагерь 37. Температура за завтраком ‑9,8° [‑23 °C], за ужином ‑12° [‑24 °C]. Выступили с восходом солнца, ветер почти совсем утих. Боуэрс измерил целую серию углов. С помощью карт мы приблизительно сообразили, в каком положении находимся по отношению к старым следам. Данные имелись столь скудные, что мы, пользуясь ими, принимали на себя большую ответственность. К счастью, Боуэрс своими удивительно зоркими глазами разглядел вдали старый гурий. Подзорная труба подтвердила его открытие. Мы все повеселели. После завтрака увидели еще гурий. Прошли мимо него и разбили лагерь всего в 2,5 мили от склада. Его не видно, но лишь бы погода была хорошей, тогда нам его не миновать. Поэтому все значительно приободрились.

За семь часов прошли 8,2 мили. Значит, по такой дороге мы можем делать в день по 10–12 миль. Следовательно, дела еще не так плохи: мы находимся на пути, обозначенном гуриями, и, надеюсь, пробелов не будет уже до самого дома.

Пятница, 24 февраля.Завтрак. Прекрасный день. Слишком хорош. Час спустя после того, как мы выступили, ледяные кристаллы испортили поверхность. До склада дошли значительно раньше полудня. Запасы наши в порядке, только вот керосина мало. [103] Недостаток керосина на складах, что привело к роковой развязке, объясняется не ошибочным расчетом потребности в горючем, а тем, что под влиянием низких температур кожаные прокладки в банках с керосином сжались, герметичность укупорки нарушилась и часть горючего улетучилась. Придется очень осторожно экономить топливо. Остальной провизии, считая с сегодняшнего вечера, у нас будет на целых 10 дней, идти же предстоит меньше 70 миль. Нашли записку от Мирза (он проходил тут 15 декабря), в которой он сообщил, что поверхность плохая; и другую записку от Аткинсона, извещавшего после перехода, совершенного в хорошем темпе (2,25 дня пути от склада с конским мясом), что Кэохэйн поправился после болезни. Также была еще коротенькая и не очень веселая записка от лейтенанта Эванса. Он пишет, что дорога плохая и стоят морозы. Эванс, должно быть, находился в тревожном настроении. [104] На обратном пути Эдвард Эванс заболел цингой и с большим трудом добрался до базы.

Мы бесконечно обрадовались, что добрались до этого склада, и на время отбросили все тревоги. Сомнений нет, что от самой Бойни мы постепенно поднимались. Везде, где из прибрежного Барьера не выдвигаются глетчеры, он опускается волнистой, но постоянно сглаживающейся поверхностью. Дорога сверху мягкая, но внизу твердая. Теперь уже ощущается большая разница между дневной и ночной температурами воздуха. В настоящую минуту, когда я пишу, в палатке совсем тепло. У бедного Уилсона жестокий припадок слепоты, из‑за того что вчера он слишком напрягал глаза. Желательно бы иметь побольше топлива.

Ночной лагерь 38. Температура ‑17° [‑27 °C]. Опять немного приуныли. После полудня встретилась поистине ужасная дорога, и мы прошли всего 4 мили. Плохо будет, если так продолжится все время. Не знаю, что и думать, но быстрое похолодание не предвещает ничего хорошего. Большое счастье, что хоть наши рационы пополняются кониной. Сегодня за ужином мы ели роскошное рагу. Спрашивается, что победит: дурное ли время года с его тяжелыми метеорологическими условиями или наши здоровые организмы при хорошей пище?