Георгий Карпенко - Полюс. Неутоленная жажда

Корейцы поставили две свои желтые палатки рядом с нашей, и мы впервые почувствовали изменения в наших отношениях: они утратили всякую высокомерность, которую еще позволяли себе в Хатанге. Вид простирающейся полыньи стал убедительным фактом, перед которым они оказались бессильны. Они сидели в палатках, где без перерыва работали горелки, и почти не выходили наружу. У нас же бензина для обогрева не было, сидеть в палатке было холодно, и мы ходили на разведку. Тем временем полынья расширялась, и перебраться на ту сторону стало невозможно даже корейцам в их плавучих нартах. Вечером Доминик позвонила Бернару, объяснила ситуацию и попросила в счет своего очередного подброса прислать вертолет и перебросить ее и русских через полынью. Так выразилась ее благодарность за то, что мы помогли ей. Корейцы молчали про деньги на переброску через полынью, и мне кажется, они больше рассчитывали на то, что мы найдем выход, в том числе и для них.

Слава: «Вечером полынья не замерзает и, похоже, расширяется. В сумерках пар напоминает копоть горящих покрышек. Дубак. Все вещи превращаются в жестяные. Перчатки после кратковременного использования издают звуки кастаньет. В фотоаппарате зеркало поднимается не спеша, надеюсь, что затвор отрабатывает верно. Пишу только потому, что чудом не выбросил ручку с металлическим корпусом, грею ее прямо в пламени свечи, и она пишет даже на холодной бумаге около двух строчек. От теплой куртки срезал манжеты — смерзаются, и руки не просунуть, а дома было очень удобно. Капюшон анорака превращается в каску и гудит как скорлупа. На просторах С. Л. О. невозможно отдохнуть — дружный храп шести корейских кимирсенов не дает расслабиться».

Тем временем юго-восточный ветер оторвал поле, на котором находились три наши экспедиции, и погнал его на северо-запад. Теперь мы оказались отрезанными и от Северной Земли, впереди и позади нас простирались огромные пространства воды. За ночь мы «уплыли» к северо-западу на 18 километров.

Большую часть времени мы со Славкой проводили в спальниках, рассказывая друг другу о своей жизни и просто болтая. Вертолет находился рядом, на острове Средний, но не летел по случаю нелетной погоды. У Доминик на месте обморожений образовались крупные пузыри, которые были тут же проколоты, а мертвая кожа срезана — так финка готовилась к ближайшему броску к Полюсу.

На третий день прилетел геликоптер и перебросил всех нас через воду. Шла средней силы низовка, и корейцы стали ставить палатку, мы же, прицепив сани и набросив рюкзаки, пошли на север. Сзади, не отставая ни на шаг, шла финка. Мы шли, пробиваясь через северо-западный ветер, и присутствие Доминик положительно влияло на наш темп: мне приходилось напрягаться, чтобы не дай бог не отстать. Финка легко преодолевала неровности, ее длинные и почти пустые сани без труда скользили между торосов, сама она прекрасно ориентировалась и, когда выходила вперед, всегда выбирала оптимальный путь в лабиринтах торосов. Скорее всего, сказывался опыт ее одиночного похода в Канадской Арктике к магнитному полюсу, тогда ее сопровождал верный пес по кличке Джимми — об этом я читал раньше в каком-то журнале. Несколько часов совместного перехода дали нам со Славкой ценную информацию: финка не брала торосы в лоб, а стремилась обойти их, ее путь вился, огибая препятствия. Мы же чаще всего шли по прямой, куда неотвратимо указывала стрелка компаса, и отчаянно рубились на этом прямом пути. Увидев другую тактику, мы стали смягчать свои правила. Вечером Доминик пришла к нам, я спросил ее, чем она лечит ногу. Она тут же сняла ботинок и носок и развернула салфетку, охватившую ее пальцы. Мы со Славкой молча проглотили впечатление от вида ее пальцев. Почти повсеместно кожа отслоилась и висела клочьями. В некоторых местах, где была срезана старая кожа, появились участки черного цвета.

«О'кей!» — сказала она, словно бы удовлетворенная состоянием своей ноги.

Утром Доминик позвала нас и сообщила, что решила возвращаться в Хатангу. Ее новый план состоял в том, чтобы за неделю подлечить ногу, а затем заброситься на 84-й градус и уже с одним только подбросом идти к Полюсу. Она сказала, что уже говорила с Бернаром и вызвала вертолет, за ней должны прилететь в течение двух дней. Рассказывая нам об этом, Доминик уже не вставала, а продолжала лежать в нартах. Мы переставили и как следует растянули ее палатку. «Вы должны дойти до Полюса!!!» — кричала она нам вслед, когда мы уходили полные сил, уходили отсюда навсегда.