Владимир Лысенко - На катамаране с высочайших вершин мира

Конечно же, мы посетили Поталу. Этот визит произвел на нас неизгладимое впечатление.

Кроме Поталы, мы посетили в Лхасе храм (он же, одновременно, и монастырь) Джокханг. Храм основан в 647 году тибетским (тубо) королем Стронцан Гампо. В центральном зале первого этажа стоит статуя двенадцатилетней Сакиамуни (принцессы Вен Ченг). Вокруг -- многочисленные золотые, серебряные, медные и глиняные статуи. Впрочем, они встречаются в храме повсеместно, не только на первом этаже. Храм также нам очень понравился.

А еще через день мы уже летели из Лхасы (вернее, из аэропорта Гонггар, находящегося на высоте 3572 м недалеко от Лхасы) в Катманду. Огромное впечатление произвел на нас вид на Эверест. Облачность была на высоте примерно 8500 м. И единственное, что выступало из облаков -- это пирамида Эвереста. Несколько минут я снимал на видеокамеру самую высокую вершину нашей планеты, пока она не исчезла за крылом самолета (кстати, летели мы на "Боинге-757" китайской компании "Юго-Западные Авиалинии").

После высокогорного Тибета в Катманду (1300 м над уровнем моря) ощущаешь себя как на равнине. Но прохлаждаться было некогда -- нужно было (а была суббота) срочно отправлять Бориса в Москву. Это мы с Андреем сделали успешно. А на следующий день улетел и сам Андрей. Так что из нашей тибетской команды я остался один. Но одному скучать в Катманду мне не пришлось. Сначала познакомился с питерской командой альпинистов, идущей на Дхаулагири (Анатолием Плотниковым, Николаем Шустровым и другими). У них все было в порядке, и при мне они уехали в Покхару. А затем (через день) познакомился и с украинскими альпинистами (Виктором Пастухом, Геннадием Василенко, Андреем Шпаком и другими), которые должны были в честь пятилетия "незалежности" Украины покорить восьмитысячники Шиша Пангма и Чо Ойю. Однако у ребят возникли большие финансовые затруднения. Они уже три недели "торчали" в Катманду, а денег на экспедицию все еще не было. Настроение у парней было откровенно паршивым. Уже стало ясно, что от Чо Ойю придется отказаться, и остается лишь одна Шиша Пангма. Вторая украинская команда (в ее состав входил самый известный украинский альпинист харьковчанин Сергей Бершов) в это время уже прокладывала путь к вершине Аннапурны. А "шиша-пангмовская" команда все еще сидела в Катманду. В глаза бросалось отличие в поведении и питании участников обеих (питерской и украинской) команд. Если первые весело проводили вечера в ресторане, то вторые пили чай с бубликами у себя в гостиничном номере. Я провел с украинской командой два вечера перед моим отлетом в Луклу. В последний вечер Витя Пастух предложил мне сняться "на память" на его фото-"мыльницу" вместе с ним и Геной Василенко. Нас сфотографировали. Я искренне пожелал парням успеха на Шиша Пангме.

Через две недели после моего возвращения из Непала в Москву я узнал, что Виктор Пастух и Геннадий Василенко погибли на склонах Шиша Пангмы. Они исчезли вечером, а их хватились только утром. Там, куда парни ушли вечером, сошло несколько лавин. Их тела не нашли. Эта новость поразила меня -- ведь с Витей и Геной я попрощался меньше месяца назад.

Сразу же вспомнилась и другая печальная история, которая случилась в 1991-92 годах. В Катманду в августе 1991 года я познакомился с полячкой Вандой Руткевич, самой известной альпинисткой мира. Так как мы обое планировали летом 1992 года попасть в Пакистан на ледник Балторо (Ванда -для очередного своего восхождения в Каракоруме, мне же нужно было сплавиться по реке Бралду), а я испытывал большую финансовую неопределенность, то Ванда предложила мне провести заброску моих грузов на ледник Балторо вместе с ее экспедицией. Однако в первой половине следующего года я все-таки сумел найти необходимые деньги и сплавился по Бралду в июле 1992 года, а Ванда должна была прибыть в Пакистан уже после моего сплава. Но встретившиеся мне в Скарду ребята из команды Владимира Балыбердина сообщили, что она только что погибла на Канченджанге. Я был потрясен. А через год погиб и сам Владимир Балыбердин. В общем, эта тема бесконечно печальна. Я больше не буду ее поднимать.

Вернемся в Непал.

Вылетев из Катманду в Луклу, я провел в дистрикте Солу Кхумбу еще две недели. Сначала на одноместном катамаране сплавился по верховьям Дудх-Коси (стекающей с Чо Ойю) почти до устья ее левого притока Имджа Кхолы (до непроходимого каньона перед ее устьем; пройденный маршрут был шестой категории сложности для моего судна). А затем на той же Дудх-Коси (но уже в ее срединной части) прошел первые километры каньона ниже Шурке (этот десятикилометровый каньон в 1991 году я обносил). Сложность была не только в сплаве по "шестерочным" препятствиям (с обносом водопадов), но и (ввиду отсутствия тропы по левому берегу непосредственно возле реки) в обратном возвращении в Шурке (основная тропа из Шурке в Джубинг отходит далеко от Дудх-Коси).