Жюль Верн - Золотой вулкан

Снаружи раздались крики. Кажется, звали его. Тотчас у входа в галерею послышался голос Скаута:

— Господин Реддл… господин Реддл!

— Что случилось? — спросил инженер.

— Идите… идите сюда! — звал Билл Стелл.

Бен Реддл решил, что банда снова нападает на лагерь, и не замедлил выскочить из галереи.

Рядом с Биллом Стеллом он увидел Самми Скима.

— Техасцы опять тут? — повернулся он к кузену.

— Да, — отозвался тот. — Но теперь эти сволочи появились не спереди и не сзади, а… сверху!

И он вытянул руку к плато Голден-Маунт.

— Взгляните, господин Бен, — подтверждающе произнес Скаут.

И действительно, после вчерашней безуспешной попытки преодолеть канал Хантер и его люди не стали повторять прямого нападения, а решили действовать по-другому — так, чтобы караван сам покинул лагерь.

Поднявшись на вулкан, они вышли вдоль кратера на прежний гребень плато, держась подальше от вырывающихся из жерла паров и газов. В этом месте они могли ломами и кирками, используя их как рычаги, спихивать вниз целые глыбы и огромные куски застывшей лавы, не говоря уже о сотнях крупных камней. Так они и делали. Придвинутые к краю глыбы падали, увлекая более мелкие куски, образуя лавину, ломая и опрокидывая деревья, проделывая глубокие вмятины в почве. Множество камней докатывалось до канала, бухалось в него, заставляя воду выплескиваться на берега.

— Видишь, — кричал Самми Ским, — видишь? Они не смогли выгнать нас, теперь пробуют раздавить!

Бен Реддл не отвечал. Он и его компаньоны немедленно прижались к крутому склону в стороне от каменного града, чтобы не оказаться побитыми и раздавленными. В роще оставаться стало нельзя: камни сыпались и туда.

Караван должен был искать убежище подальше на левом берегу реки. Камнепад уже поломал две повозки. Три человека, застигнутые врасплох, получили серьезные ранения и ушибы, их надо было срочно перенести куда-нибудь. От всего имущества остались почти одни только обломки: палатки повалены и порваны, утварь, орудия труда, инструменты разбиты и искорежены. Это был самый настоящий разгром. Два мула лежали на земле, остальные в диком ужасе перемахнули через канал и рассеялись по равнине.

Сверху слышались свирепые вопли и завывания: банда радовалась уничтожению лагеря. Камни продолжали сыпаться, иногда во время падения налетая один на другой, и их осколки уже густо покрывали часть лагеря между рекой и склоном Голден-Маунт.

— Да они так всю гору обрушат нам на голову! — не вытерпел Самми Ским.

— Что же делать? — спросил Лорик.

— Я не знаю, что делать теперь, — отозвался Самми Ским, — но я знаю, что надо было делать раньше. Надо было всадить пулю в Хантера, а не вести с ним переговоры!

В самом деле, мысль раздавить лагерь камнями явно пришла в голову именно техасцу, и, если бы накануне удалось от него избавиться, ситуация не была бы столь плачевной.

— Скоро мы лишимся всего, если не поторопимся спасти то, что осталось, — сказал Скаут. — Пойдем вытащим повозки и протянем их берегом за пределы этого камнепада.

— Хорошо… а потом? — спросил Лорик.

— Потом? — на секунду замялся Билл Стелл. — Потом мы с оружием двинемся на стоянку этих бандитов. Ведь они же все там, наверху! Мы подождем их и перестреляем, когда они будут спускаться, а их телеги заменят те, что мы потеряли.

План был отчаянно рискованным, но мог оказаться успешным. Конечно, Хантеру и банде не поздоровится под огнем двух десятков карабинов и ружей, когда они потянутся цепочкой по откосам Голден-Маунт. Все еще занятые сбросом обломков с гребня, они уйдут оттуда, лишь когда им будет недоставать камней.

Скаут и его люди имели, следовательно, достаточно времени, чтобы незамеченными пройти к другой оконечности горы. Если там остался кто-нибудь из бандитов, их нетрудно будет перебить, а потом, когда покажутся Хантер и остальные, их можно будет перестрелять, как горных козлов.

— Да будет так! — торжественно возгласил Самми Ским. — Позовем наших, почти у всех оружие при себе, наши карабины тоже при нас. От перекрытия до места полчаса ходу, а этим мошенникам понадобится для спуска не меньше двух часов.

Бену Реддлу напрямую не задавали никаких вопросов. Но решать было ему, и все ждали, одобрит ли он этот план — единственный план, по правде говоря, который так или иначе можно было осуществить и от которого можно было ожидать хоть какого-то успеха.

Но Бен Реддл молчал, как будто и вовсе не слышал, о чем толковали вокруг него. О чем же думал он сам?