Жюль Верн - Найденыш с погибшей «Цинтии»

Поднявшись на пригорок и подойдя к хижине, они поняли, откуда эта поразительная белизна: домик был сложен из огромных костей, хорошо пригнанных друг к другу и искусно скрепленных между собой. Потому он и выглядел издали таким белым. При всей необычности этого строительного материала сама мысль о его использовании казалась здесь вполне естественной. На острове с очень скудной растительностью не было ничего, что могло бы служить для постройки жилья, кроме огромных обломков костей, которыми были усеяны все холмы и возвышенности. Стоило только доктору Швариенкроне посмотреть на них, чтобы с первого же взгляд обнаружить останки мамонтов, бизонов и зубров.

Дверь была открыта настежь. Войдя в хижину, четверо путешественников убедились, что в единственной комнате этого жилища еще совсем недавно кто-то жил. В очаге, сложенном из трех больших камней, головни покрывала та легкая, словно вата, зола, которая разлетается от малейшего дуновения. Кровать — деревянная рама с натянутым на нее матросским гамаком — еще хранила отпечаток человеческого тела.

На этом гамаке Эрик сразу же заметил клеймо «Веги».

Большая плоская кость — лопатка ископаемого животного, положенная на четыре берцовые кости — образовывала некое подобие стола, на котором виднелись крошки морских сухарей, оловянная чарка и деревянная ложка шведской выделки.

Без сомнения, они находились в доме Патрика О'Доногана, и, судя по всему, он покинул его совсем недавно. Не для того ли, чтобы уехать с острова? Или, наоборот, чтобы его обследовать?

Разрытая земля и канавы вокруг хижины, штук двадцать мамонтовых бивней, сложенных в ряд на ровной вершине холма, свидетельствовали о том, что трудились здесь довольно усердно. Очевидно, раскопки велись для того, чтобы извлечь на поверхность останки давно исчезнувших животных. Путешественники окончательно в этом убедились, когда заметили, что бивни отсутствовали почти у всех валявшихся здесь скелетов слонов и мамонтов. Значит, жители сибирского побережья успели подобрать клыки, не дожидаясь прибытия Патрика О'Доногана. Потому ирландцу и пришлось заняться раскопками. Впрочем, клыки, которые ему удалось найти в подпочвенном слое, не отличались высоким качеством.

Но недаром же молодой врач с «Веги», так же как и хозяин «Красного якоря» в Нью-Йорке, утверждали, что лень — это отличительная черта Патрика О'Доногана! Вряд ли у него надолго хватило терпения для такого неблагодарного и малоприбыльного груда. Вполне допустимо, что при первой же возможности он предпочел покинуть Большой Ляховский остров. Единственную надежду застать еще здесь ирландца давали только следы его недавнего пребывания в хижине.

Еле заметная тропинка, спускавшаяся по противоположному склону, вела к берегу моря. Путешественники пошли по ней и вскоре очутились у котловины, в которой от таяния снегов образовалось маленькое пресное озеро, отделенное от моря скалистой грядой. Тропинка тянулась дальше, по краю этого водоема, и, огибая береговые скалы, обрывалась у естественной гавани.

На песчаной отмели друзья увидели брошенные сани и уголья от недавно погасшего костра. Эрик тщательно осмотрел берег, но не обнаружил никаких следов, оставленных отчалившей лодкой. Он уже возвращался к своим спутникам, когда заметил под кустом, недалеко от того места, где был разведен костер, какой-то ярко окрашенный предмет. Это была жестянка из-под мясных консервов, называемых обычно «тушенкой», которой наполняют теперь продуктовые кладовые на всех кораблях. С первого взгляда находка не представляла ничего особенного, так как Патрик О'Доноган был обеспечен продовольствием с «Веги». Но внимание Эрика привлекла приклеенная к жестянке печатная этикетка с именем фабриканта: «Мартинес Доминго, Вальпараисо».

— Значит, здесь был Тюдор Броун! — тотчас же воскликнул Эрик.— Нам говорили на «Веге», что «Альбатрос» стоял в Вальпараисо. Именно туда он телеграфировал, чтобы судно ждало его в Ванкувере!… Ведь не с «Веги» же эти чилийские консервы, к тому же еще совсем свежие!

Доктор Швариенкрона и Бредежор сначала не согласились со столь категоричным утверждением, но Эрик, продолжавший тщательно осматривать свою находку, вдруг наткнулся на одну деталь, окончательно опровергшую всякие сомнения: на крышке, по-видимому поставщиком консервов, было нацарапано: «Альбатрос».

— Теперь все ясно! — воскликнул он.— Англичанин высаживался в этой бухте, а матросы, ожидая хозяина, завтракали у костра. Тюдор Броун поднялся на холм к ирландцу и увез его отсюда — по доброй ли воле или насильно, не все ли равно! Я до такой степени уверен в этом, как будто вижу все собственными глазами.