Жюль Верн - Два года каникул

— Побереги заряд, Донифан. Прошу тебя, побереги заряд!

— Но, может быть, там наш завтрак, Гордон,— возразил охотник.

— А может, и ужин,— добавил Сервис, наклонившись над норкой.

— Если там кто-то есть,— сказал Уилкокс, то мы заставим их вылезти, не тратя зря пороху!

— Каким же образом? — спросил Уэбб.

— Выкурим их оттуда, как это делают с хорьками и лисами!

Уилкокс быстро собрал сухой травы и поджег ее перед входами в норки. Через минуту оттуда выскочило с десяток полузадохшихся грызунов, которые тщетно пытались убежать. Это были кролики тукутукас. Сервис и Уэбб прикончили нескольких ударами топориков, а еще трех загрыз Фэнн.

— Будет чудесное жаркое! — воскликнул Гордон.

— Берусь его приготовить,— вскричал Сервис, которому не терпелось приступить к обязанностям шеф-повара.— Если хотите — то немедленно!

— Нет, на первом привале,— решил Гордон.

Через полчаса они вышли из зарослей контадерос. Далее по берегу тянулась полоса дюн из мельчайшего песка, который вздымался при малейшем дуновении ветра. Здесь полоса Оклендской гряды отошла более чем на две мили к западу, поскольку она тянулась наискосок от Френч-дена к Топкой бухте. Вся эта часть острова была покрыта густым лесом, через который Бриан с товарищами во время своей первой экспедиции прошел на озеро и где протекал ручей, названный позже ручьем Запруды. На карте было указано, что этот ручей впадает в озеро; к его устью мальчики добрались в одиннадцать часов утра, пройдя в общей сложности шесть миль.

Здесь они сделали привал под большой зонтичной сосной и разожгли костер между двумя камнями. Вскоре парочка кроликов, которых Сервис ободрал и выпотрошил, жарилась под его неусыпным наблюдением на веселом огне, а Фэнн, сидя рядом, с наслаждением нюхал запах дичи.

Поварской дебют [125] [125] Дебют — первое выступление на каком-либо поприще. Сервиса оказался удачным, тем более что вкусное мясо отдавало ароматическими растениями, которыми питались грызуны.

Плотно пообедав, мальчики перешли ручей Запруды вброд. Далее берег оказался заболоченным, так что охотникам пришлось отойти к опушке леса. Там росли великолепные деревья: буки, дубы, березы и сосны различных пород. Здесь водилось множество птиц: черные сороки с красным гребешком, мухоловки с белым хохолком, корольки и поползни с щебетом перелетали с ветки на ветку, а зяблики, жаворонки и дрозды заливались пением и свистом. В вышине неба парили кондоры, ястребы и хищные орлы, часто встречающиеся у берегов Южной Америки.

Вспоминая о Робинзоне Крузо, Сервис пожалел, что на острове нет попугаев. Если не удалось приручить страуса, то, быть может, эта птица оказалась бы не такой своенравной? Но, увы, ни одного попугая на глаза не попалось!

В общем было много всякой дичи: и мары, и броненосцы, и особенно — тетерева. Гордон не мог отказать Донифану в удовольствии подстрелить довольно большого пекари.

До пяти часов они шли вперед, не удаляясь от опушки в глубину леса, когда им преградил путь другой поток, шириной примерно в пятьдесят футов. Эта река вытекала из озера и впадала в Тихий океан за Топкой бухтой, огибая северную оконечность Оклендской гряды.

Гордон решил заночевать здесь; за день прошагали двенадцать миль — вполне достаточно. Реку решили окрестить Стоп-рекой, потому что сделали здесь привал.

Разбив лагерь на берегу, они поужинали опять-таки кроликами. Но усталость брала верх над голодом: рты жевали, а глаза слипались. И, разведя большой костер, все улеглись вокруг него, завернувшись в одеяла, а Донифан и Уилкокс по очереди дежурили, поддерживая огонь, чтобы отпугивать хищников.

Ночь прошла спокойно, и на рассвете экспедиция двинулась дальше.

На этот раз в речке брода не было, так что воспользовались надувной лодкой. На этом легком суденышке пришлось переправляться по одному, что заняло больше часа времени, но зато ни боеприпасы, ни провизия не промокли. Фэнн, не опасаясь замочить лапы, бросился в воду и в два счета очутился на другой стороне.

Заболоченное побережье здесь закончилось, так что мальчики смогли вернуться к озеру, куда добрались к восьми часам утра и, перекусив, пошли дальше, на север.

Однако не было никаких признаков того, что они приближаются к северной оконечности Семейного озера: горизонт на востоке все еще представлялся линией между небом и водой. Но вот наконец после полудня Донифан, посмотрев в бинокль, сказал: