Юэн Макгрегор - Земля - долгий путь вокруг

Дороги и впрямь оказались ужасными. Они были едва прорезаны в ландшафте, и нам с трудом удавалось придерживаться их, однако на этом сходство с дорогами, встречавшимися нам ранее, и заканчивалось. Представьте себе этакую колею, проложенную редкими грузовиками да животными. Мы ехали параллельно по грязной равнине, и огромное небо отбрасывало тени миллиона оттенков коричневого на чередующиеся холмы, горы и пять-шесть дорожек, прорезанных в степи, из-за чего трудно было разобрать, которая из них куда ведет. Метрах в пятнадцати справа от меня Клаудио ехал по одной дороге, оставляя за собой облако пыли. Чарли ехал в центре нашей небольшой группы, так сказать, на острие стрелы, я же держался от него поодаль слева. А я-то еще надеялся, что в Монголии мы сумеем наверстать упущенное время, но теперь даже наше изначальное намерение покрывать по сто шестьдесят километров в день представлялось сложной задачей. Здесь-то нам и нашим мотоциклам и предстоит выдержать сложный экзамен.

Ползя со скоростью около тридцати километров в час по глубоким колеям, мы добрались наконец до первого монгольского города.

— Какая нищета, — заметил Чарли. — Здесь просто ничего нет.

Здания представляли собой осыпающиеся руины. Появился мужчина с маленьким мальчиком. Оба выглядели ужасающе, ребенок был грязный и босой, из носа текли сопли, лицо и руки усеивали язвы.

— О боже, — только и сказал я, потрясенный увиденным. А мы-то ожидали, что Монголия будет нашей Шангри-лой. Судя по всему, на самом деле здесь нас ожидал ад.

Мы ехали, пока не наткнулись на участок позеленее недалеко от реки. Был десятый час вечера, небо темнело, явно приближалась буря, поэтому мы решили заночевать. Стоило нам поставить палатку, как через несколько минут появился грузовик. Из него выпрыгнули два строителя в синих парусиновых куртках и кепках и буквально скатились по склону к нашему лагерю. Они внимательно осмотрели наши мотоциклы, придя в восторг от приборных панелей и переключателей. Мы достали карты и показали им свой маршрут от Лондона до Нью-Йорка. Строители сбегали назад и притащили из грузовика бутылку водки.

— Очень мило с вашей стороны, — ответил я, качая головой, — но это не для меня, благодарю. — Эти ребята явно хотели посидеть с нами и раздавить бутылку, однако ни у кого из нас настроения не было: мы слишком устали и вдобавок были потрясены тем, что увидели в Монголии. Я достал из кармана листок бумаги, где были записаны самые ходовые фразы на монгольском.

— Сайн байна у? — произнес я, поинтересовавшись у новых знакомых, как дела.

Строитель пониже покачал головой:

— Казах.

— Сайн байна у? — повторил я.

— Казах.

— А, вы из Казахстана?

— Йа, казах, — согласился строитель. Все понятно, они не монголы.

— Рахмет, — выдал тогда я. К сожалению, это было единственное казахское слово, которое мне удалось вспомнить, и оно обозначало «до свидания» [9] На самом деле «рахмет» по-казахски означает «спасибо».(Примеч. пер.) .

Оба казаха покатились со смеху.

— Рахмет. Йа, казах. — Они вручили нам в подарок бутылку монгольской водки, дав понять, что отказ их обидит. Пускай мы и не захотели пить с ними, они все равно решили нам ее подарить. Рассудив, что надо сделать ответный жест, я достал пару маленьких бутылочек «Джонни Уокера», которые таскал в багаже как раз для подобных случаев.

— Это из моей страны, — пояснил я. — Шотландское виски.

Подняв брови, они изучали на ладонях бутылочки. Я надеялся, что казахи удивлены золотистым цветом их содержимого, а не крохотным размером моего подарка — они-то презентовали нам литровую бутылку водки. Мы пожали друг другу руки, и они уехали, а мы принялись готовить ужин. Вода как раз начала закипать, когда я поднял голову и увидел темный силуэт приближающегося всадника, четко вырисовывавшийся в треугольнике хмурого неба меж двумя пиками. Парнишка, лет четырнадцати, не старше, остановился метрах в двадцати от лагеря и принялся осторожно нас рассматривать.

— Ближе не подходит, — сказал Чарли.

— Может, нам самим подойти? — предложил я.

Мы приблизились к пареньку. Лошадь его была маленькой, гнедой, с густой черной челкой и белой звездочкой на короткой морде. Я погладил ее.

— Привет. Красивая лошадь, — сказал я.

В ответ подросток молча уставился на нас, вцепившись в хлыст, собранный из вожжей. Его темные глаза источали подозрительность. Может, он боялся. Мы по очереди пожали ему руку. Он постоял еще немного и затем все так же молча развернул лошадь.