Юэн Макгрегор - Земля - долгий путь вокруг

Чарли: Хотя расстояние было довольно приличным, мы все-таки решили добраться от границы до Улан-Удэ, не вставая лагерем на ночь. Мы пообедали в кафе, в котором к восторгу Юэна и моему величайшему удивлению торговали баночками «Айрн-Брю» шотландского производства, и двинулись дальше, приехав в Улан-Удэ уже поздно вечером. Нам очень хотелось завалиться спать, однако пришлось дожидаться прибытия группы поддержки. На следующий день мы осматривали город.

После безмятежности Монголии он казался особенно оживленным. Из громкоговорителей, установленных на пыльных людных площадях, где все потягивали из пластиковых стаканчиков темное пиво, лилась музыка, прерываемая рекламой. По улицам сновали трамваи и троллейбусы, с лотков торговали дешевыми солнечными очками. В центре города располагалась стандартная главная площадь советской эпохи: административные здания и бюст Ленина (нам сказали, что это самый большой его бюст в России).

— Давайте разделим следующий этап пути на несколько частей, — сказал Юэн, когда мы гуляли по улицам. — А то у меня просто в голове не укладывается, что мы должны доехать отсюда до Магадана.

Мы стояли перед выбором. От разных собеседников мы получали самые противоречивые сведения относительно дороги от Читы до Тынды, что в тысяче километров к северу от нее. Чего мы только не наслушались, этой дороги вообще не существует; это разбитая грунтовка; ее недавно отремонтировали и привели в порядок; там в разгаре строительство; ее давным-давно заасфальтировали. На карте эта загадочная дорога была отмечена пунктирной линией, но что это означало, мы не знали. Поэтому мы могли либо довериться судьбе, либо же, как и все путешествующие вокруг света мотоциклисты, следовавшие ранее подобным маршрутом, добраться поездом.

— Не думаю, что садиться в поезд будет правильно, — заявил Юэн. — Сможем ли мы потом утверждать, что объехали вокруг света на мотоциклах, если проедем на поезде целую тысячу километров?

— Вот будет ужас, если мы сядем на поезд, а потом выглянем из окна и увидим бегущую мимо нас прекрасную асфальтированную дорогу, — высказался и я. — Во будет облом.

— Вообще-то никаких строгих правил для путешественников нет, — продолжал Юэн. — Мы можем поступить, как нам нравится. Но лично мне не хочется потом всю оставшуюся жизнь раскаиваться в том, что мы по ехали поездом. С другой стороны, я не хочу и впустую потерять восемь недель, пытаясь добраться из Читы до Тынды, если выяснится, что дороги нет.

Дэвид и вовсе высказался очень пессимистично:

— Знаете, ребята, кого я ни спрошу, все заявляют, что мы сошли с ума, раз собираемся ехать дальше. По их словам, дороги там вообще исчезли, а из-за суровой зимы реки сильно разлились, и проехать нам не удастся.

Дэвиду и так хватало проблем. Ему нужно было купить машину на замену разбитому Зверю Расса. Его «Mitsubishi Shogun» был оснащен шноркелем, позволявшим ездить по воде глубиной около метра, однако уровень воды в местных реках был вдвое выше.

Пока мы пребывали в сомнениях относительно дальнейшего маршрута, а Дэвид искал новую машину, Клаудио побрился наголо — потянуло парня на экзотику, — а Юэн познакомился с последователем шаманизма, который предложил организовать встречу с шаманкой: дескать, пусть благословит нас, чтобы остававшаяся часть путешествия прошла успешно. На следующий день мы, оставив группу поддержки в Улан-Удэ, отправились к Байкалу, старейшему пресноводному озеру на планете. Ему уже более двадцати миллионов лет, и оно содержит пятую часть запасов пресной воды Земли. Проезжая мимо симпатичных деревенек и разглядывая огромные стада коров, бродивших вдоль дорог, мы предвкушали встречу с озером, которое, как нам сказали, было самым живописным на Земле.

Однако нас ждало сильное разочарование. Мы подъехали к дельте реки, впадавшей в Байкал. Местность оказалась плоской, болотистой и совершенно заурядной, не имеющей ничего общего с обещанной красотой — прозрачное озеро в обрамлении гор. Затем появилась шаманка в сопровождении переводчика, оказавшегося журналистом с местной телестанции. Не совсем то, чего мы хотели. Шаманка была низенькая, толстая, темноволосая, с вечно недовольным выражением лица, словом, из тех женщин, которым все вечно не так, и это не так. Под ее хмурым взором мы воздвигли на байкальском илистом берегу маленький алтарь, натаскали кучу хвороста и развели костер. Затем началась сама церемония. Она состояла из ударов в бубен, песнопений и сжигания веток, причем эта колдунья постоянно совершенно ни за что ни про что наезжала на нас с Юэном. Мне это надоело, и я извинился, заявив, что замерз и хочу надеть свитер. Останься я там еще хоть на полминуты, точно оторвал бы ей голову, будь она хоть трижды шаманкой.