Эрик Ньюби: Прогулка по Гиндукушу

Одолев с десяток метров, я убедился, что дальше идти не могу. Дело было не в высоте; просто нервы не выдерживали постоянного напряжения: это было похуже, чем работа на вантах корабля. Требовалось закрепить веревку, чтобы страховать Хью,. по как? Дрожащими руками я попытался осуществить то, что справочник называл "Страховкой через древко ледоруба", на пришел к заключению, .что удерживать кого-нибудь с помощыа столь ненадежного якоря равносильно убийству плюс самоубийство. Хью беспокойно следил снизу за моими маневрами.

-- Забей крюк.

-- Молоток у тебя, а крючья лежат в рюкзаке. Я не могу их вытащить. Лучше попробую дойти вон до той скалы.

Метрах в четырех надо мной изо льда торчал камень. К сожалению, никто не мог сказать нам, что это: монолит или всего-навсего вмерзшая глыба? Я рискнул: добрался до камня и сел на него, упираясь кошками в лед. Камень выдержал.

-- Поднимайся.

Несмотря на ненадежную страховку, Хью добрался до меня и сразу пошел дальше. Здесь не стоило останавливаться.

Выше склон был еще круче, зато грунт мягче, а под самым гребнем лежал пласт рыхлого снега. Правда, тут нас подстерегал очень неприятный острый выступ. Хью свернул в обход; теперь я стоял внизу, ожидая, не сорвет ли он лавину, которая прикончит меня. Но вот Хью влез на макушку. Несколько минут -- и я рядом с ним на гребне; дышу как паровоз.

Мы находились как раз перед "Замком", часы показывали половину десятого, подъем на гребень занял пять часов, вместо намеченных двух.

-- Опаздываем,-- сказал Хью. -- Успеем.

-- Печенье или пряник?

Наш разговор был теперь предельно лаконичным.

-- Сбереги печенье до вершины.

-- На какой высоте мы?

Хью достал высотомер, изделие, которое могло изящностью поспорить с железной цистерной.

-- Что-то около пяти тысяч шестисот,- сказал он наконец, изрядно поколотив прибор.-- Ради нас надеюсь, что это правильно.

Мы перевалили через гребень и снова увидели весь восточный ледник и большую часть западного. А вот вершина и длинное ребро, подводящее к ней.

Но сперва -- "Замок". Его можно было взять только с севера, а здесь нас Ожидала совершенно открытая стенка и внушающая невольное уважение пропасть: девятьсот метров отвеса до восточного ледника. К тому же было адски холодно. Надежные точки для страховки отсутствовали, как и на всех разведанных нами подходах к этой несносной горе. До сих пор мы даже в самые отчаянные минуты ухитрялись выжимать из себя горькие шуточки, но на этой стенке чувство юмора окончательно изменило нам.

Сидя на макушке "Замка", мы изучали дальнейший путь. Выбор невелик. Либо мрачная и холодная северная стенка, либо южная сторона.-- скальный лабиринт с трещинами и ледовыми каминами, чересчур тесными, чтобы без возражений пропустить человеческое тело. В одной трещине, рассекающей глыбину шес

тиметровой ширины, мы застряли и выбрались лишь с большим трудом. Все же мы предпочитали южную сторону. Всякий раз, как нам делалось очень уж тошно, мы выходили по снегу к северной стенке и неизменно убеждались, что с ней лучше не связываться.

Чем дальше, тем уже становился гребень. Вскоре мы очутились словно па лезвии ножа. А впереди, отделенная от нас двумя устрашающими "жандармами", торчала вершина -- элементарный снежный конус, который отсюда казался не выше какого-нибудь холмика в родной нашей Англии.

Мы зарылись в снег и взвесили положение.

Вид был потрясающий. Мы смотрели на ледники и снежные вершины, которых до нас, возможно, никто не видел, разве .что с самолета. На севере и на западе -- могучий хребет Гиндукуша и его южные отроги от перевала Анджуман. На ост-норд-ост -- великан-семнтысячник Тирадж Мир на границе Читрала. На юго-запад уходили горы, отделяющие Нуристан от Паньшира.

Впрочем, наша собственная позиция производила на нас не менее грандиозное впечатление, чем вид. Если выпустить камень из левой руки, он упадет на ледник в Чамарской долине, из правой-- на восточный ледник Мир Самира. Хью проделал наглядный эксперимент: определив нашу высоту -- пять тысяч восемьсот двадцать пять метров,-- он уронил высотомер, и тот, лишь однажды задев стенку, приземлился в Чамарской долине.

-- Чертова банка, -- мрачно молвил Хью. -- А, все равно от нее мало толку.

Над нами, издавая унылые звуки, кружили альпийские галки.

-- Надо решать,-- продолжал он,-- пойдем дальше или нет. И уж если идти, то выбрать правильный путь. Не то угробимся...

Где-нибудь еще эти слова показались бы излишне драматичными. Здесь они прозвучали как голая констатация факта.