Генри Мортон - По библейским местам

Когда горы отступили, открылись широкие полосы мягкого, предательского песка, в особенности труднопроходимые между Абу-Дерга и Рас-Зафарана, в которых почти невозможно не застрять. Обе наши машины встали в песках примерно в миле от Рас-Зафарана, и мы ничего не могли поделать, чтобы избежать погружения в песок по самые задние оси. Даже уловка с подкладыванием под колеса рулонов брезента с вложенными внутрь обломками дерева не помогла сцепить шины с грунтом, и мы вынуждены были обратиться к благородной силе — пограничной администрации, представленной маленьким белоснежным постом в Рас-Зафарана. Между прочим, этот пост присматривает за водами Суэцкого залива вплоть до Абу-Зенимы.

Шесть крепких полицейских под командованием сержанта-суданца быстро прибыли на приспособленной к пескам машине. Надо сказать, что офицеры-суданцы ничего не делают наполовину. Сержант выстроил своих людей, дал указания, потом отсалютовал нам и спросил разрешения начинать. Через полчаса они вытащили наши автомобили из песка, действуя исключительно вручную, а когда я самым тактичным образом попытался выразить сержанту материальную благодарность, он сразу принял официальный вид и рапортовал, что находится на службе правительства и просто выполняет свой долг. Я хорошо понимаю, почему люди, служащие в Египте и Судане, обожают суданцев. Это прирожденные солдаты, преданные командирам и предельно исполнительные.

Мы миновали Рас-Зафарана и через несколько часов тяжелого подъема по пустыне увидели впереди горный хребет, у подножия которого расположен монастырь. Невыразимо дикое и удаленное, это укрепление вздымает ввысь белые стены, которые видны за много миль, а когда мы приблизились, я увидел, какие крутые и обрывистые горы резко вздымаются позади монастыря.

Мы подъехали к огромной белой стене и позвонили в колокольчик, веревка которого свисала рядом с воротами.

Коптский патриарх Каира был достаточно любезен и дал мне рекомендательное письмо к куммусу, то есть настоятелю монастыря. Монахи открыли ворота и сказали, что мы можем въехать внутрь. Мы оказались в ограниченном стенами пространстве, и скопление зданий показалось мне похожим на египетскую деревню, разве что отсутствовали женщины и дети. Почва круто уходила вверх влево, на территории росло много кустов и пальм. Прямо перед нами начиналась прямая улица с квадратными глинобитными домами, некоторые до шести этажей высотой, а из стен торчали торцы пальмовых стволов, использованных в качестве стропил; и над каждой дверью красовался знак креста. Эта улица выходила на центральную площадь, где высились две современные колокольни. За площадью начиналась другая, узкая улица с глинобитными домами, а вдали виднелось белое здание с подъемным мостом, которое я опознал как обычный каср — убежище, какое есть в каждом коптском монастыре. Позади я заметил скопление плоских крыш и низкие белые купола, которые однозначно говорили, что там находится церковь.

Монастырь Св. Антония больше любого из тех, что я видел в Вади Натрун, и хотя внутри стен много свободного места, здания тесно жались друг к другу. В отличие от каменных и чисто выбеленных строений в монастырях Натрун, здесь большинство домов представляли собой примитивные постройки из бурого сырцового кирпича.

Молодой послушник провел меня по лестнице, а потом через мощеный двор, где остывали несколько емкостей с пчелиным воском; мы приблизились к зданию, размером походившему на жилище процветающего лавочника в небольшом провинциальном французском городке. Я вступил в темный прохладный зал, в котором стояли диваны. Очевидно, это был дом для гостей, очень чистый, тщательно подметенный.

Я присел на диван, но ждал недолго: вскоре в зал вошли два человека. Один был исключительно красив, с европейскими чертами лица, высоким лбом, прямым носом и темной бородой; на нем был черный тюрбан и красно-коричневое свободное одеяние. Его компаньон был невысок, очень смуглый, с черной бородой и одет в черное; он оказался настолько живым и подвижным, насколько первый был медлителен и задумчив. Выяснилось, что первый — куммус, он говорил исключительно по-арабски, а второй — священник, который приезжал в монастырь время от времени, а вообще-то служил секретарем митрополита Абиссинии и только что прибыл из Аддис-Абебы. Он говорил по-французски.

Оба монаха весьма заинтересовались, услышав, что я приехал с Синая. В ясные дни, сообщил куммус, если подняться на горы позади монастыря, за полосой Суэцкого залива можно увидеть Синайские горы, а к югу — Красное море.