Сабина Кюглер - Ребенок джунглей - Реальные события

В тот вечер, как только я легла в свою постель, ко мне подошел отец, и мы вместе прочитали молитву — ту, что я и сейчас по вечерам читаю вместе со своими детьми. Молитву, которая сопровождала меня все эти годы и которая и по сей день придает мне удивительное чувство защищенности:

«Denn wer unter dem Schirm des Höchsten sitzt und unter dem Schatten des Allmächtigen bleibt, der spricht zu dem HERRN: Meine Zuversicht und meine Burg. Mein Gott, dem Ich vertraue. Der mich errettet von der Schlinge des Jagers und von der verdeblichen Pest. Er wird mich mit seinen Fittichen decken, und Yuflucht werde ich haben unter seinen Flugein. Seine Wahrheit ist Schirm und Schild, dass ich nicht erschrecke vor dem Grauen der Nacht, vor den Pfeilen, die des Tages fliegen, vor der Pest, die im Finstern schleicht, vor der Seuche, die am Mittag Verderben bringt. Tausende fallen zu meiner Linken und Zehntausende zu meiner Rechten, so wird es doch mich nicht treffen.

Es wird mir kein Ubel begegnen, und keine Plage wird sich meinem Hause nahem. Denn er hat seinen Engeln befohlen, dass sie mich behuten auf all meinen Wegen».

Psalm 91 [1] «Благо есть славить Господа и петь имени Твоему, Всевышний, возвещать утром милость Твою и истину Твою в ночи, на десятиструнном и псалтири, с песнью на гуслях. Ибо Ты возвеселил меня, Господи, творением Твоим: я восхищаюсь делами рук Твоих. Как велики дела Твои, Господи! дивно глубоки помышления Твои! Человек несмысленный не знает, и невежда не разумеет того. Тогда как нечестивые возникают, как трава, и делающие беззаконие цветут, чтобы исчезнуть на веки, — Ты, Господи, высок во веки! Ибо вот, враги Твои, Господи, — вот, враги Твои гибнут, и рассыпаются все делающие беззаконие; а мой рог Ты возносишь, как рог единорога, и я умащен свежим елеем; и око мое смотрит на врагов моих, и уши мои слышат о восстающих на меня злодеях». Псалом 91

Первая ночь прошла спокойно. Проснувшись на следующее утро, я открыла глаза и увидела огромные величественные деревья, уходящие в небо. Пение птиц околдовало меня, эта чарующая утренняя песенка пробуждала фантазию.

Юдит еще спала. В доме было тихо. Мне стало скучно лежать, и я выскользнула из кровати, чтобы посмотреть, не проснулись ли родители. Меня непреодолимо тянуло на улицу, чтобы исследовать новое место обитания. И поскольку на половине моих родителей было тихо, я вышла на маленькую площадку между лестницей и входной дверью. Открывшаяся мне картина потрясала.

Слева текла река Клихи, и мне сразу же захотелось прыгнуть в нее. Жара была в полном разгаре, и оставалось совсем немного времени до того, как солнце войдет в зенит и загонит в тень даже самых преданных своих почитателей. Прямо передо мной из темной глины росли огромные деревья. В десяти метрах на краю леса стоял второй деревянный дом, который, как я узнала позже, был построен для гостей, но поскольку у нас их никогда не было, он почти всегда пустовал. Неподалеку находилась еще одна маленькая хижина, которую отец использовал как рабочий кабинет. Впоследствии он проводил там много времени, изучая и анализируя язык фаю.

Тем временем деревня фаю оживилась. Меня заметили. Казалось, все горели желанием хорошенько меня рассмотреть. Фаю подошли и стали внимательно наблюдать за каждым моим движением.

Сбившись в маленькие группки и набравшись храбрости, решились подойти женщины и дети. Дети были без одежды, многие с выпуклыми животами, — как я позже узнала, из-за бычьего цепня, с красноватыми волосами — от недостатка витаминов. Но что меня больше всего заинтересовало — так это женщины. Они были мельче мужчин, но вели себя совсем не по-женски. Они тоже были обнаженными — лишь на бедрах красовались повязки, сплетенные из коры.

Женщины фаю

Сегодня я бы сказала, что на волосах они носили стринги. Но больше всего меня поразили их груди — отвисшие почти до пупка. Такого я еще никогда не видела. Я подумала: неужели, когда вырасту, у меня будут такие же?

Потом я рассказала маме об этих страхах, и она меня успокоила, объяснив, что женщины фаю не носят бюстгальтеров.

Конечно, я не могла понять, что говорят люди фаю. Но одно было ясно: тем утром главной темой их разговора стала я. Язык звучал необычно, он был совсем не похож на европейскую речь, скорее напоминал таинственное пение. Я была восхищена его мелодичным звучанием — никогда в жизни не слышала ничего похожего. Я стояла и улыбалась, но никто не улыбнулся мне в ответ. Это быстро наскучило, и я вернулась назад в дом.

Услышав шум, которым фаю встретили мое появление, наше семейство наконец проснулось. Мама уже готовила кофе, а отец в сотый раз пытался настроить радиоприемник, который упорно не желал работать. Его способности обращения с различными устройствами были весьма ограничены, и на этот раз он пытался починить радио при помощи молотка. Внезапно и без предупреждения радио заработало. Гордый победой, он повернулся к нам и сказал: