Ольга Семенова - Повседневная жизнь современного Парижа

Вернувшись «к себе» в Невер, он пристально вглядывался в лица горожан. «Они меня тоже осуждают. Я, я один виноват в провале партии», — беспрерывно повторял про себя бывший премьер. Эта мысль преследовала, становилась навязчивой идеей, не давала спать. Жена уговорила пойти к врачу. После осмотра тот заключил: «Вам надо у нас остаться, месье Береговуа. Снять пиджак, пойти в палату, лечь и отдохнуть. У вас не нервы, а ошметки!» Береговуа слабо улыбнулся: «Давайте сперва попробуем медикаментозное лечение без госпитализации, а?» Он принимал успокаивающие два дня, а на третий, 1 мая 1993 года, пошел к знакомому всем жителям Невера тихому каналу с высокими деревьями и застрелился. Жители плакали. «Что за человек был месье Береговуа! Сколько хорошего сделал для города. Второго такого мэра мы не найдем!»

Миттеран на похоронах обозвал журналистов, травивших премьера, «псами», левые и правые политики растерянно пожимали плечами: «Мы знали, что ему было туго, но решиться на такое… Да ведь и Трабульси подтвердил, что Пьер не участвовал в их аферах с Пелатом, и судья против него тоже ничего не нашел. Так почему? Почему?» Некоторые из них были замешаны позднее в скандалах, кого-то привлекли к суду, приговорили. (В период с 1987 по 1997 год к суду были привлечены 150 депутатов и политиков.) Все оправились и почти все как ни в чем не бывало вернулись в политику. Поступок русского мастерового, по-аристократически решившего смыть бесчестье кровью, обескураживает их до сих пор. «Бедняга Пьер! Что за гусарские выходки? Почему он не захотел переждать? Все забывается, все. Незаслуженные оскорбления, заслуженные наказания, скандальные статьи и условные судимости. Надо было только переждать и все сложилось бы замечательно…»

…Еще одним (помимо Пелата) добрым другом президента Миттерана был Бернар Тапи. В двадцать пять лет он за экономические аферы был приговорен к трем месяцам тюрьмы условно и к пожизненному запрету занимать руководящие должности в компаниях. За первым приговором последовало многих других, но прошло двадцать лет, и Бернар Тапи не только стал миллионером и хозяином компании, но и другом Миттерана. Пользуясь высокими связями, Тапи получил от банка «Креди Лионнэ» кредит в миллиард франков, купил гигантскую яхту, особняк в центре Парижа, а в 1992 году стал министром. Один из приближенных Миттерана, Франсуа де Гроссувр, возмущался: «Нельзя пускать кого попало в компанию министров, принимающих самые секретные решения. Не понимаю, как Франсуа рискнул допустить авантюриста к вершинам власти!» Слова оказались провидческими. В кабинете министров Тапи наломал дров, компания его разорилась, а с банком, требовавшим возвращения кредита, началась долгая тяжба. В ожидании решения суда Тапи переквалифицировался в артисты. Очень талантливо сыграл в фильме Клода Лелюша и вышел на театральные подмостки. Мне довелось посмотреть на бывшего политика в спектакле «Пролетая над гнездом кукушки». До Джека Николсона Бернару Тапи далеко, но с ролью он справлялся вполне профессионально и срывал заслуженные аплодисменты…

…Путь Жака Ширака к президентству был труден и долог. Он проигрывал Миттерану дважды, а когда в 1994 году в третий раз начал предвыборную кампанию, то получил неслыханный удар от друга тридцатилетней давности Эдуарда Балладюра, с его подачи ставшего премьер-министром. Тот неожиданно объявил, что тоже выставляет свою кандидатуру на президентские выборы, прервал с Шираком все контакты и не отвечал на телефонные звонки. Тогдашние французские «Куклы» препотешно показывали разрыв неразлучных друзей. Высокий худой Ширак выступал в роли брошенного жениха, Балладюр с двойным подбородком и грушевидным лицом — в роли неверной невесты при фате и белом платье. Французы Шираку сочувствовали и в 1995 году за него проголосовали. В 2002 году многие выбрали его поневоле. В первом туре все ожидали привычной борьбы между правыми и социалистами. Помимо них, как обычно, выставлялись коммунисты, зеленые и ультраправые, но их в расчет не особо брали — они никогда не получали больше 6–7 процентов голосов. Каково же было потрясение французов, когда во второй тур с Шираком вышел не социалист Лионель Жоспен, а ультраправый Ле Пен! Этот семидесятилетний старик в элегантном костюме, потерявший глаз во время гражданской войны в Алжире, в начале политической карьеры носил черную повязку. Раздавая в семидесятые годы на парижских улицах листочки со своими профашистскими призывами, он напоминал пирата или капитана Крюка. Взгляд уцелевшего светло-голубого глаза леденил, отталкивал. У свободолюбивых французов Ле Пен тогда вызывал отвращение.