Генри Мортон - Прогулки по Испании - От Пиренеев до Гибралтара

— О, как печально, как emocionante [78] Трогательно ( исп .). и все же как прекрасно… Вы знаете, дон Энрике, что прежде чем Манолете поехал в Мексику, он пришел сюда и, стоя на коленях перед Святой Девой, поклялся, что если она приведет его живым и невредимым обратно домой, он посвятит ей свой плащ. Он вернулся домой — но только чтобы умереть. А здесь, — служитель отпер стеклянный шкаф, — поглядите, потрогайте и почувствуйте его, великого Манолете, traje de luces [79] Костюм матадора ( исп .). …

Приятели уволокли меня в приют для нищих стариков, где маленькая пожилая сестра милосердия показала нам чудовищную картину Вальдеса Леаля, изображающую мертвого епископа, в облачении и короне, лежащего в гробу.

— Por Dios, hombre [80] Ей-богу ( исп .). , это ужасно! Это чудовищно! Я никогда не могу смотреть на нее без тошноты. Мурильо говорил, что зажимал нос, когда глядел на нее.

Они увели меня в мирный patio в переулке, где вокруг фонтана поднимались колоннады, дающие тень, а в комнатах наверху жили постаревшие и одряхлевшие священники — невысокие старички в пыльных черных ризах и с очками на носах; еще здесь был ломтик южного синего неба вверху и птичка, поющая в клетке. Мы даже поднялись по наклонным переходам на вершину башни Хиральда, которая раньше была минаретом, и с нее увидели Севилью, лежащую внизу в зное летнего утра, и Гвадалкивир, бегущий серебряной нитью с холмов. Естественно, после потери такого количества энергии нам пришлось пойти в кафе и подкрепиться креветками с оливками и всякой мелкой всячиной, которой севильцы, похоже, и живут; пока мы сидели там, все новые очаровательные, прекрасные и симпатичные люди подходили и вели себя очень по-андалузски. Я размышлял, не попал ли я в какое-то общество взаимного восхищения; наверняка где-то в Севилье должен быть хоть один несимпатичный человек! И все говорили о прекрасном доне Фелипе, которому до смерти хотели меня представить. Но, поскольку он так и не появился, я начал думать, что это некий воображаемый англичанин.

Они были очень вежливы и изо всех сил пытались говорить со мной по-английски или по-французски — как я заподозрил, чтобы спастись от моего испанского.

— Во многих книгах об Испании, — сказал я, — читаешь, что ночью в Андалусии можно увидеть влюбленного, прижавшегося к железным оконным решеткам и перешептывающегося с возлюбленной. Я везде присматривался и ни разу такого не видел.

— А, — сказали мне, — так было до самой гражданской войны, но, как и многое в Испании, ушло вместе с теми временами. Теперь влюбленному не нужно шептать сквозь rejas [81] Оконная решетка ( исп .). ; он может делать это где угодно, потому что девушки теперь не сидят за решеткой.

— Это чистая правда, — добавил кто-то. — И теперь куда больше незаконных детей!

— Я как-то разговаривал со священником, — сказал третий, — который рассказывал мне, насколько теперь больше незаконных детей, и заметил, что во времена республики и гражданской войны испанские девушки получили свободу слишком быстро. Он говорил, что недавно одна девушка сказала ему, что у нее будет ребенок, а его отец — молодой солдат, служащий в Севилье, ее novio . Священник попросил ее привести этого юношу, чтобы посмотреть на него, и тот с радостью пришел. Парень сказал священнику, что у него очень неспокойно на душе: ведь у него еще четыре novias в разных городках Испании, и у каждой ребенок. А он, на свою беду, не знает, на какой из novias ему следует жениться, потому что его любовь к ним одинакова. И умолял священника дать ему совет.

— И что священник посоветовал?

— Ну, он, как говорят в Америке, перевел стрелки. Велел парню ехать исповедоваться священнику его родной деревни и просить совета у того.

— Как интересно, — сказал четвертый. — А что бы вы посоветовали?

— Тут вопрос в том, — сказал пятый, — первая или последняя любовь долговечнее. Надо было посоветовать парню жениться на первой novia или на последней.

— Надо задать этот вопрос дону Фелипе, — сказал еще один собеседник.

К нашему столику подошел молодой человек и начал без всяких околичностей:

— Я только что слышал анекдот, прекраснейший анекдот! Американский миллионер предложил полмиллиона долларов тому, кто найдет зебру с синими полосками. Англичанин, француз, немец и испанец решили принять вызов. Англичанин купил шлем от солнца, винтовку и палатку и сел на первый же самолет в Африку. Немец пошел в библиотеку и начал читать все, что написано о зебрах. Француз купил мула, нарисовал на нем синие полоски и потребовал приз!