Андрей Остальский - Иностранец ее Величества

Но тут все оказалось наоборот.

Один наш соотечественник — человек очень одаренный — пробился в известную транснациональную финансовую корпорацию в Лондоне. Занимал там немалый пост, кажется директора по Восточной Европе. В первые мои месяцы и годы в Англии он меня очень поддерживал, то и дело звал в гости и так далее. И вдруг однажды обмолвился: гады все-таки эти англичане. В рестораны приглашают все время, а вот домой — никогда.

Я удивился, но потом узнал, что его случай был типичнее моего. Хотя надо учесть и разницу в среде общения. В Сити вообще-то общаются больше в ресторанах и барах. Но и для многих других слоев характерно дома собираться в основном с семьей или с какими-то уж совсем близкими людьми. И уж тем более — на рождественский обед.

Так что то мое первое английское Рождество было, конечно, совершенно нехарактерным случаем. И хотя интерес ко мне, моей газете и стране тоже сыграл свою роль, но главным было другое. Согласно вековой традиции считается очень хорошим тоном позвать на Рождество домой, в семью, кого-нибудь одинокого, скажем, путника, оказавшегося временно вдали от родной земли и от своей семьи. Я как раз подходил под все эти категории. И потому побывал в узком семейном кругу двух больших английских боссов. А в ходе застольного разговора как-то случайно вдруг выяснилось, что они-то двое друг у друга дома никогда не бывали! Ни одного раза!

И это после доброго десятка лет работы в одной компании, находясь практически в ежедневном рабочем контакте!

Я был поражен, даже шокирован. И не решился спросить: почему? Вроде бы не враги же…

Теперь-то я понимаю: зачем обязательно ходить друг другу в гости? Разве не надоедают одни и те же лица на работе, чтобы еще и домой, в семью их непременно тащить? Нет, семья — это дело интимное. И пусть существует совершенно отдельно от служебных интересов, от которых дома нужно отдыхать.

Состоятельные люди, владеющие большими домами, имеют обыкновение устраивать регулярные приемы, коктейли и так далее. Но эти светские мероприятия тоже к семейной жизни никакого отношения не имеют. И там существует свой кодекс поведения, определенные правила, о чем можно говорить, а о чем нельзя. Что all right, а что — вовсе даже нет.

Тысяч триста нашего брата живет в Великой Британии, а значит, всем нам приходится осваивать «английские правила», свод неписаных норм поведения. Я считаю себя почти отличником в этой «школе», но и то иногда теряюсь, не знаю, как реагировать на очередные странности и проявления несравненного местного снобизма.

Причем я не о таких элементарных, давно освоенных мной вещах, как правило understatement — недосказанности. Например, ругать человека можно только в зашифрованном виде. Скажем, про законченного идиота на работе нужно говорить, что он «не вполне справляется» или «его результаты — не самые лучшие». И так далее и тому подобное, причем все тебя прекрасно понимают.

При этом молодые представители среднего класса могут достаточно громко ругаться матом, к месту и не к месту употребляя пресловутое слово fucking. Но таковы правила: материться в крайнем случае можно, а называть неприятные вещи своими именами — нив коем случае!

Смеяться тоже можно, но только не тогда, когда смешно. Иначе рискуешь прослыть вульгарным.

Ну а о том, что с незнакомыми людьми в лифте допустимо говорить только о погоде, знает уже каждый ученик российской школы с продвинутым изучением английского языка. Тем не менее это действительно так.

Ближе чем на шесть дюймов к англичанину приближаться нельзя — это тоже ясно. Если вам ногу отдавят в транспорте или толкнут, надо обязательно извиниться. Побеждает тот, кто извинится первым. Это все элементарно. Но есть и более высокий уровень сложности.

Например, сижу я как-то на званом ужине у японского посланника. Слева от меня — высокопоставленный чиновник из Форин Офиса, местного МИДа, а справа — известнейший специалист по странам Восточной Европы, профессор Лондонской школы экономики. Реально выдающийся педагог, я уже несколько десятков его учеников в жизни встретил, и все, как один, занимают видные позиции в обществе. И вспоминают о своем менторе с большим пиететом.

Званые обеды, они же ужины, вообще-то скучное дело и чаще всего бесполезная трата времени. Ну, от дипломатов, понятно, кроме улыбок и политкорректных вопросов, ничего не дождешься. Но профессор неожиданно вступил в контакт. Осмотрел мой итальянский костюм и безупречные черные ботинки и говорит: