Андрей Остальский - Иностранец ее Величества

Но в нынешние политкорректные времена такая аргументация уже не работает. Дело дошло до того, что порядки в клубе «Гэррик» стали предметом разбирательства в парламенте. Левые фракции пытались провести закон, который вынудил бы подобные клубы предоставлять членство лучшей половине человечества. Но потерпели поражение. У противников законопроекта имелся сильный аргумент: негоже парламенту вмешиваться в частные дела, нельзя создавать столь опасный прецедент, это же попрание английских свобод!

Знаменитый анекдот о традиционной роли клуба в жизни джентльмена. Попали англичанин, француз и русский на необитаемый остров. Русский с французом построили себе по шалашу, а англичанин вынужден был трудиться дольше — сооружая сразу три. «Зачем вам столько?» — удивились его товарищи по несчастью. «Это минимальное количество, без которого я никак не могу обойтись, — отвечал англичанин. — Первый — это мой дом, второй — это мой клуб. А третий — это клуб, в который я ни ногой!»

Впрочем, «Гэррик» сделал небольшой шаг навстречу времени: женщин, приглашенных в гости, теперь пускают через парадные двери. Но видел я там «живую» женщину, по-моему, только один раз.

Когда член клуба приходит на обед или ужин, он должен по правилам сесть на пустующее место за гигантским овальным столом посреди зала — по левую руку от последнего из пришедших до него. Смысл в этом следующий — заставлять членов общаться между собой без разбору, знакомиться и так далее. Но те, кто позвал гостя (а теперь, возможно, и гостью), получает право на отдельный столик. За каковым я и сиживал многократно. И надо сказать, что, особенно в первый раз, испытал острое разочарование. Как-то все… нафталинно, что ли. Тяжелые портьеры, высоченные потолки, стены, обшитые деревом, огромное число здоровенных портретов каких-то напомаженных мужиков в париках и в кафтанах или смокингах… Но главное, признаюсь, кухня… Скажем вежливо: не оставляет ярких воспоминаний. Не соответствует высоким ожиданиям. Возможно, дело в том, что меню существенно не менялось последние лет двести. А вот обслуживающий персонал — все больше теперь из Юго-Восточной Азии, причем не из Непала… Видно, «Гэррику» приходится экономить, находить рабочую силу подешевле.

Но бармен — тот, конечно, похож на настоящего камердинера из кино. Держится с неподражаемым чувством собственного достоинства и говорит со старинным аристократическим акцентом, резко отличающимся даже от классики — так называемого оксфордского английского. От собеседника в зале такое услышать, наверное, показалось бы претенциозным. А вот от бармена — круто. Cool.

В первой половине девяностых позвали меня как-то в клуб вместе с заезжим главным редактором одной московской газеты. Тот в Англии был чуть ли не впервые и вообще по миру еще мало совсем тогда поездил. И вот повел нас радушный хозяин перед ужином в бар — принять, как положено, аперитив. Я заказал себе джин с тоником, банально, конечно, но здесь не очень-то принято оригинальничать. А вот московский гость удивил: попросил коньяка. Но мне кажется, бармен почти не изменился в лице, только правая бровь чуть приподнялась, буквально на миллиметр какой-нибудь. И то, возможно, мне показалось. Люди, вкушавшие свои аперитивы вокруг нас, на долю секунды замолчали, но тут же вернулись к своим разговорам, как будто ничего особенного не произошло: ведь выдавать свое удивление считается крайне неприличным. И рассматривали русского оригинала совсем незаметно, ловко прикидываясь, что ищут глазами кого-то или что-то другое. Наш любезный хозяин тем более не подал виду, что случилось нечто сверхъестественное. Ни глазом не моргнул, ни ухом не повел. А вот я, чурбан неотесанный, чуть не поперхнулся от неожиданности. Хотя, если подумать, что уж такого, в конце-то концов? Разве Англия не славится своими эксцентриками? Ну да, никто никогда здесь коньяк — главный и самый дорогой вид дижестива — перед едой не пьет.

Водку, джин, виски, как правило чем-то разбавленные, сколько угодно. Но только не коньяк.

Ну, так тем более интересно. Свежо.

В советские времена так могли поступить очень многие — я в том числе. И не такое творили…

Я собирался при встрече обсудить происшествие с Уиллом, но забыл: уж больно много времени прошло, пока он меня опять позвал в «Гэррик» пообедать. Не знаю, что бы он сказал, может быть, перевел бы разговор на другую тему — негоже подмечать, а уж тем более обсуждать чужие промахи…