Ареф Минеев - Пять лет на острове Врангеля

Для разных надобностей используются шкуры зверя разных возрастов. Подошвы, как правило, готовятся из касекаков (ососки), на ремни идет ункувак (пестун), на байдару лучше всего агнасалик (молодая половозрелая самка). При нужде, конечно, можно обтянуть и «старухой», но агнасалик — лучше. Шкуры старых матерых самцов совершенно не употребляются из-за толщины и трудности обработки.

Ежегодно, ко времени взламывания льда, к берегам острова приходит громадное количество моржей. Мелкое илистое дно, богатое различными придонными животными, является прекрасным пастбищем для этой «коровы» Северного Полярного океана.

Запасы моржа у острова колоссальны. Нам неоднократно случалось, наблюдать на льду лежбища моржей во много тысяч голов. Бывало, подходишь к кромке льда, отстоящего от берега на полтора-два десятка километров, видишь, как весь горизонт, насколько хватает глаз, буквально усеян черными пятнами моржевых лежек, при чем многие из этих лежбищ имели по несколько сот голов. За 5—6 километров рев их доносился ужасным концертом. Вблизи он оглушал, и часто нужно было кричать, чтобы расслышать хоть слово соседа. А ведь не вся масса моржей кричит сразу. Кричат лишь обеспокоенные чем-либо одиночки. Но моржей так много, что рев этих «одиночек» на расстоянии сливается в общий гукающий гул.

Кормится морж у самого берега, пасясь в-одиночку или парами, но чаще всего партиями по десятку и более особей. Мы часто наблюдали пасущихся моржей. Время от времени то в одном, то в другом месте расступается вода, и показывается хоботообразная голова, вооруженная парой громадных — иногда до метра — клыков.

Появившись над водой, животное с шумом выпускает из легких запас воздуха, что сопровождается фонтаном брызг. Несколько минут морж лениво плавает, с сопением отдуваясь, потом, набрав полные легкие свежего воздуха, делает под водой движение задними ластами и уходит в воду головой; показывается бурый бугор спины, и, наконец, задние ласты, поднявшись почти вертикально-над водой, скрываются от наблюдателя. Спокойно ныряющий морж напоминает человека, занятого таким же делом.

В спокойном состоянии морж остается под водой от трех до пяти минут, но в моменты опасности может оставаться под водой значительно больше.

Выходит морж из воды, лежа на брюхе или на спине, накренившись под углом в 75°. Мне лично случалось наблюдать подъемы моржа из воды так близко, что я различал даже морщины у глаз.

Однажды на промысле, встретив стадо пасущихся животных, мы начали расстреливать тех из них, которые выходили неподалеку из воды. Я работал в вельботе у двигателя. Неожиданно у самого борта я довольно глубоко под водой заметил поднимающегося моржа. Мощная масса мяса и костей, не торопясь работая передними ластами, рассекала воду. В зеленой массе, как под стеклом, двигалось чудовище, с каждым мигом все больше и яснее выступая из мрака глубин. Через несколько мгновений вода с шумом раздалась, показалась усатая морда и мощные бивни. Но, услышав треск винтовок и уловив бензинно-масляную вонь мотора, не успев как следует подняться над водой, морж камнем ушел под воду. Он проделал это с такой молниеносной быстротой, что я, заинтересованный видом поднимающегося зверя, не успел предупредить промышленников, и морж ушел невредимым. Мне больше никогда не пришлось так близко наблюдать спокойно поднимающееся на поверхность воды животное. Глаза этой «коровы» северных морей своим выражением походили на глаза какой-нибудь деревенской «буренушки» и страха поселить, конечно, не могли.

Когда морж видит близко что-либо ему угрожающее и если он не совсем еще вышел из воды, он иногда тихо уходит под воду, и только круги на этом месте свидетельствуют, что тут действительно был морж, а не призрак.

Как-то в один из промысловых дней 1931 года мы вчетвером долго бороздили море в поисках моржей. Море было довольно бурно, дул ровный, хоть и не очень сильный восточный ветер. Вельбот бросало, как ореховую скорлупу. Ветром лед угнало от берега очень далеко, только кое-где попадались отдельно плавающие льдины. В такую погоду я не решался уходить далеко в море. Наконец, километрах в 10—12 от берега встретили небольшую льдину, сплошь усеянную моржами. Их было штук около пятидесяти. Подойти к льдине в упор на байдаре нечего было и думать: на льдине не оставалось и метра свободной площади, да и сама по себе она была неудобна для высадки. Нам показалось, что моржей несет ветром к большой льдине, стоящей на «якоре». Мы высадились на нее. Часть людей с байдары перебралась на рядом расположенную, тоже заякорившуюся льдину. После первых же выстрелов моржи ушли в воду. Я был на вельботе и с винтовкой в руках ждал появления моржа вблизи. В момент, когда у меня уже иссякла надежда, у самой кормы вдруг вынырнул громадный самец, но я не успел поднять винтовку к плечу, как его уже не было над водой. По этому месту катились волны, можно было подумать, что морж просто пригрезился. Но эта «греза»… весила по меньшей мере 40—50 пудов.