Игорь Зотиков - Пикник на Аппалачской тропе

Сейчас полночь. Ночую у профессора-гляциолога. Он — англичанин, но работает в США несколько лет. Его жена полячка. Но отец и мать ее живут в Лондоне, они уехали из Польши во время последней войны — отец ее был летчиком в польских ВВС. Она рассказывает о том, что ходит во многие клубы, потому что это единственный способ иметь здесь друзей. Американцы очень открыты и дружественны, но настоящих друзей ни у кого почти нет. Если можно так выразиться — слой дружбы очень тонок. Сейчас настоящая серьезная проблема Америки — что делать с людьми, которые формально окончили среднюю школу, но вообще не умеют ни читать, ни писать. Ведь последние пятнадцать лет в школах не ставились отметки, да и основные предметы — язык, математика, физика, химия — заменялись по желанию ученика более простыми в усвоении, а значит, приятными при изучении: социологией, историей, этикой, экологией… Считалось, что учеба должна вестись без напряжения. А в результате — в университеты и колледжи поступают неграмотные люди.

Мой друг-профессор вдруг засмеялся:

— Правда, эта девочка, о которой вы нам рассказывали, Ребекка, взамен фактических знаний точных наук научится любить и понимать природу, наблюдать и фиксировать ее изменения, не применяя знания математики и химии. Но такие знания тоже кому-то очень нужны. Поэтому я думаю, что она и без математики найдет, точнее, может найти работу по специальности после окончания своего колледжа. Например, сейчас принято много строгих законов об охране окружающей среды в нашей стране. И по одному из законов любое предложение, любая заявка на начало какой-либо хозяйственной деятельности не может быть утверждена без подробного экологического обоснования. Я думаю, работа такого типа нужна везде и она будет по силам Ребекке.

Я спросил своего друга, как получилось, что школы такого типа имеют право на существование. Разве в Америке нет единых школьных программ? Он даже удивился моему вопросу.

— Конечно, нет. Во времена, когда вы вдруг запустили свой первый спутник, мы впервые вдруг обнаружили, что наши дети не получают достаточного образования в школах по точным дисциплинам, нужным для работы со сложными машинами и приборами, а если и получают, то в среднем значительно меньше, чем ваши дети. В эти времена создатель первых атомных подводных лодок и командующий нашим атомным подводным флотом адмирал Риковер потребовал, чтобы каждый кончающий среднюю школу имел бы обязательный уровень знаний по этим важным предметам и чтобы этот уровень обеспечивался бы программами, обязательными для всех школ страны. Но, Игор, Риковер забыл то, чего не знаешь ты, — мы, американцы, не разрешаем и никогда не разрешим правительству брать в руки воспитание наших детей. Ведь все школы Америки существуют на школьные налоги. Все, что мы заплатили нашему городскому казначею на школы, целиком пойдет на обучение наших детей, и мы считаем, что только мы, через попечительские школьные советы города, имеем право решать, какие предметы и в каком объеме должны учить наши дети в школе. А если дать волю государству, оно будет учить наших детей не тому, чему мы сами хотим, а тому, что ему сейчас кажется более выгодным. И пусть из-за этого наш «средний ребенок» знает меньше математики и физики, чем ваши дети. Зато он знает что-то, чего не знают ваши. А тот, кто хочет учить математику и физику, может учить ее и в средней школе, которая почему-то в Америке называется «высокой школой». Дело в том, что уже класса с четвертого каждый ученик сам выбирает себе те предметы, которые он хочет учить. Положим, для того чтобы закончить какой-то класс, ученик должен набрать сто баллов. За посещение уроков английского языка по полной программе он получит, положим, 20 баллов. Если посещать только половину занятий, получишь половину этих баллов. За полную программу по математике — 15 баллов, физики — 10, химии — 10, истории США — 10, всемирной истории — 10, биологии — 10, социологии — 5 (этот предмет проще и интереснее учить), искусствоведению — 5, живописи — 5, истории музыки — 5, домоводству — 5, сельскому хозяйству — 5 и так далее. В начале каждого полугодия ученик получает большой список предметов — курсов, отмечает в нем, что он хочет изучать, чтобы набрать нужное для перехода в следующий класс число баллов, и сдает в учебную часть школы. В соответствии с собранными заявками и верстаются расписание уроков и списки классов.

Все идет хорошо до самого окончания средней школы. И только когда бывший ученик собирается поступать, например, в государственный университет, то есть университет штата, где плата много меньше, чем в частном университете или колледже, выясняется, что там свои условия и никто не интересуется, сколько часов сельского хозяйства или экологии он прослушал. И молодой человек тратит год, а то и два, чтобы дослушать те курсы, на которые он не обращал внимания в школе. Правда, сейчас, когда у нас в стране уже много лет, с окончания войны во Вьетнаме, нет обязательного призыва на военную службу, такая отсрочка с поступлением в университет даже для мальчика не является катастрофой. Вообще отмену обязательного призыва на военную службу я считаю единственным по-настоящему умным, дальновидным шагом своего правительства за последние годы, несмотря на то что наши высшие военные были почти в истерике от этого шага. Им казалось, что этим подрывается вся оборонная мощь страны. А на самом деле оборонная мощь страны при этом только возросла, потому что возросла экономическая мощь страны. Сейчас мне даже трудно представить Америку, из которой искусственным путем была бы выдернута на четыре года — с семнадцати до двадцати лет — самая, пожалуй, активная и жизнерадостная часть мужского населения. Почему на четыре года? Да потому, что при наличии обязательного призыва окончившие школу молодые люди никуда не торопились, зная, что очень скоро все равно пойдут в армию. Потом эти ребята два года будут служить и еще год, не менее, входить, возвращаться в «нормальную» гражданскую жизнь.