Виктор Кирюшкин - Говорящий ключ

***

Светлый ручей, журча, бежал среди огромных камней, будто брошенных сюда рукой сказочного великана. С первого взгляда можно было угадать, каким путем попали сюда эти обломки скал. Рядом высилась крутая сопка с разрушенной вершиной. Когда-то горный обвал донес сюда гигантские камни, завалив ими русло ключа. Но вода проточила себе путь, прорвалась сквозь завал. Прозрачные струи ключа, падая с камня на камень, звенели, игриво сбегая вниз.

Ниже завала ключ выбегал на узкую болотистую марь, разливался в озеро и выходил из него уже в два раза полноводнее. Хмурая тайга так близко подходила к его берегам, что порою ключ струился в тени деревьев. Здесь, в совершенно скрытом даурскими лиственницами месте, стояло маленькое зимовье, наскоро срубленное из тонкого лесонакатника. Рядом с зимовьем ключ раздваивался на два рукава, один из которых бежал в нескольких шагах от избушки. Этот ручей, шириною не более шага, был перегорожен плотиной из земли и мха. В середину плотины был вставлен конец длинного желоба, выдолбленного из расколотого вдоль дерева. Другой конец желоба лежал на бутаре* ( * Бутара — примитивное приспособление для промывки золота ), устроенной из грубо вытесанных топором досок, материалом для которых, видимо, послужил остаток дерева, ушедшего на желоб. Вода бежала по желобу в бутару, верхняя часть которой была перегорожена обрубком дерева. В головной части этой проходнушки, как зовутся на приисках подобные примитивные аппараты для промывки золота, лежал металлический лист с частыми круглыми отверстиями. Взглянув на него, Юферов тотчас узнал бы грохот, исчезнувший в пути. Грохот не касался дна проходнушки, которое было устлано обрывками мешковины, придавленной сплетенным из прутьев ковриком.

Вода, проходя по желобу, падала струей на грохот бутары, стекала сквозь отверстия вниз и по коврикам сбегала в ключ. Вся бутара стояла с уклоном в двадцать пять градусов. Около нее работал Кандыба. Он брал лопатой пески из груды, наваленной рядом, бросал их под струю воды на грохот и пробуторивал их той же лопатой до тех пор, пока оставались только чистые камни да галька, а песок, глина, размытые водой, проходили сквозь отверстия грохота. Здесь тяжелые части породы оседали, задерживаемые прутиками решетки, а мелкая галька и песок уносились водой в ключ. Вместе с тяжелыми породами — шлихом на коврике оседало золото.

Кандыба точными движениями привычного к тяжелой работе старателя быстро пропускал через бутару пески, но их груда почти не уменьшалась. Из ямы, выбитой рядом, то и дело появлялась лопата, выбрасывая светло-голубую массу новых песков. Иногда над краем ямы появлялось горбоносое лицо Марченко, покрытое мелкими капельками пота.

— Возьми-ка, Петр Иванович, пробу, — хрипел он, выбрасывая в стоящий рядом лоток пару лопат песков. — Новые пески в правом углу пошли с красной жилкой, примазка добрая, должно быть золотишко.

— Тебе все мало, — отозвался Кандыба, стер рукой пот со лба и, взяв лоток, перенес его к плотине.

Здесь было достаточно глубоко, чтобы делать промывку. Поставив лоток в воду так, чтобы один конец его был на берегу, Кандыба наступил на его край ногой, стал пробуторивать породу скребком, устроенным из металлической пластинки, присаженной на палку.

— Ого!..

— Что там? — живо выскочил из ямы Марченко.

— Пофартило* (* Фарт — по-старательски счастье. Пофартило — посчастливило. ) нам с тобой. Самородок! — изменившимся голосом произнес Кандыба, отмывая что-то в воде.

— Где, где? Покажи! — Марченко жадно протянул руку.

— Успеешь, дай отмыть сначала. Вот он, больше килограмма потянет. — Кандыба поднес к лицу Марченко ладонь, на которой лежал крупный шероховатый самородок, напоминавший сидящего на корточках человека. — Интересно, похож на индийского божка. — Он подбросил самородок вверх. — Да... Подвезло. Больше я не работаю, завтра же уходим.

— Уронишь! — Марченко схватил золото. В его глазах вспыхнула жадность. Он со всех, сторон осмотрел металл, попробовал на зуб. — Больше килограмма!.. Да здесь все полтора будет. Первый раз такой вижу. Шабаш! Кончаем работу! Песочка-то у нас тоже порядочно наберется. Хватит двоим. — Он сорвал с головы шапку, шлепнул ее о землю. — Ну и гульнем!..

— Кто как, — презрительно усмехнулся Кандыба. — Гусь свинье не товарищ. Разделим золотишко, ты в свою сторону, я в свою. Давай закурим.

Он развалистой походкой отошел к бутаре и присел на валежник рядом с прислоненным к ней дробовиком. Марченко исподлобья метнул на него взгляд, вытер самородок о фуфайку, подсел рядом и, свертывая цигарку, спросил: