Всеволод Овчинников - Корни дуба. Впечатления и размышления об Англии и англичанах. (c иллюстрациями)

Из этого, однако, следует и другой важный вывод. Язык намеков и недомолвок может быть уделом лишь определенного замкнутого круга, вне которого он теряет смысл. Стало быть, каноны устного общения, созданные власть имущими, способствуют сословной разобщенности, закрепляют классовую сегрегацию.

Во многих отношениях англичане одновременно самый вежливый и самый неучтивый народ в мире. Их вежливость произрастает из уважения к человеческой личности и поощряется природной доброжелательностью.

Их неучтивость же – более сложное чувство, представляющее собой смесь подозрительности, равнодушия и неприязни. Объяснение этой неучтивости, как и многих других английских черт, может быть найдено в классовой структуре английского общества: в той опасности, которую представляет для этой структуры что-либо не совместимое или не гармонирующее с ней. Всякий, чье положение или чьи запросы угрожают структуре классового общества, получает резкий отпор; ибо до тех пор, пока он не представил приемлемые верительные грамоты, незнакомец подозревается в том, что он просит больше, чем ему положено, хочет занять не то положение, которое ему подобает, или выдвигает требования, не имея на то оснований. Нигде не встретит такого гостеприимства человек, которого ждут: нигде не получит такого холодного отпора нежданный незнакомец, тем более если его одежда или выговор выдают его сомнительное социальное положение.

Английская вежливость – это не просто учтивость; это непревзойденное искусство. Она всегда была в руках правителей безотказным оружием для одурачивания того класса, который эти правители считали нужным обманывать. В этой стране умеют так же неумолимо закручивать гайки, как где-либо еще. Но даже когда вас сгибают в бараний рог, весь этот процесс облачен в такую обходительную форму, что вы как бы не догадываетесь о своей участи.

Изысканную и безукоризненную вежливость верхушки английского общества часто связывают с девизом «положение обязывает». Но мне она представляется своего рода врожденным инстинктом классового самосохранения.

Верхние классы в Британии не всегда были вежливы с теми, кто стоял ниже. Когда они обладали сильной властью, они могли позволить себе быть резкими и надменными. Я подозреваю, что они стали более вежливыми, когда почувствовали, что власть начинает ускользать из их рук, – и сделали это, чтобы выжить как класс, способный править и дальше если не благодаря своей силе, то благодаря своему влиянию. В других странах, как, например, во Франции. России или Германии, где аристократия не сумела совершить такой коренной сдвиг в своем поведении, дворянство было сметено. В Британии же оно уцелело.

Так уж повелось, что хмурый ноябрьский день традиционно служит фоном для самой красочной и пышной из ежегодных лондонских церемоний – торжественного открытия парламента. Шестерка запряженных попарно белых коней выкатывает из ворот Букингемского дворца золоченую карету королевы. Ее сопровождает эскадрон конной гвардии в парадной форме времен битвы при Ватерлоо: драгуны в сверкающих кирасах и шлемах с плюмажами.

Королевский экипаж с форейторами в средневековых камзолах и традиционным двигателем в 6 лошадиных сил вместе с почетным эскортом на вороных конях выезжает на Уайтхолл и затем спускается на Парламентскую площадь, к Вестминстерскому дворцу.

Под звуки фанфар, в короне и белом платье с шестиметровым шлейфом королева появляется в палате лордов и занимает свое место на троне. Пэры королевства в пурпурных мантиях с белыми горностаевыми воротниками получают разрешение сесть, за депутатами нижней палаты посылают гонца.

И тут в расписанном минута за минутой ритуале наступает довольно-таки затяжная пауза. Гонцу, во-первых, приходится пересечь из конца в конец все здание. А во-вторых, буквально перед его носом дверь палаты общин наглухо захлопывается. Лишь после того как посланец монарха почтительно постучится три раза, ему дозволяют войти внутрь, поклониться спикеру, его булаве и произнести заветную фразу:

– Королева повелевает палате ее величества сей же час прибыть в палату лордов.

Чтобы сделать это, нужно опять-таки пересечь весь Вестминстерский дворец. Депутаты следуют за гонцом попарно: глава правительства с лидером оппозиции, министры с соответствующими членами теневого кабинета. (Поневоле напрашивается сравнение с двумя футбольными командами, которые точно так же – вратарь с вратарем, нападающие с нападающими – выходят на поле стадиона.)